Тема жизни и смерти в поэзии С. Есенина - Сочинение любую на тему. Сочинение на тему: Философские мотивы в творчестве С. А. Есенина

С. А. Есенин - не бездумный певец своих чувств и переживаний, а поэт-философ. Как и всякая высокая поэзия, его лирика философична. В стихах говорится о непреходящих проблемах человеческого существования, в них внутреннее «Я» поэта ведет диалог со всем окружающим миром, природой, вселенной, пытаясь ответить на вечные «почему». Есенин ставит множество вопросов, обращенных в первую очередь к самому себе: чем я жил, что я успел, для чего пришел в этот мир? Поразительному таланту поэта были подвластны самые глубокие и сокровенные человеческие переживания. Одни стихи - это «половодье чувств», светлых, радостных, другие полны безысходности, отчаянья.
Есенин всегда ощущал себя частью этого мира, искал и находил согласие и отклик в мире природы, поэтому его пейзажная лирика наполнена философскими мотивами, аналогией между законами человеческой жизни и законами природы, в ней слышен «перезвон узловой природы и сущностью человека».
Эти мотивы развиваются, например, в элегии «Отговорила роща золотая». «Золотая роща» - это и конкретный природный образ, и обобщенный, это - жизнь поэта, человеческое бытие вообще. Философское содержание раскрывается через пейзажные зарисовки. Тема увядания, ощущения последних дней сквозит в образе осени. Осень - время тишины, ярких красок, но в то же время - пора прощания. В этом и заключается противоречивость нашего земного существования. Журавли -это лейтмотив стихотворения, прощальной песни со всем юным, свежим, с «сиреневой цветью» природы и, главное, с душой человека. Человек одинок, однако, эта бесприютность соседствует с теплым воспоминанием: «Стою один среди равнины голой, //А журавлей относит ветер в даль, //Я полон дум о юности веселой, //Но ничего в прошедшем мне не жаль». Жизненный путь пройден, природа завершила свой круг...
Соотношение весны человека и догорающего костра жизни выражено через зримый предметный образ: «В саду горит костер рябины красной, // Но никого не может он согреть». Несмотря на это, лирическому герою не жаль прошедшей жизни, так как бытие воспринимается им как преходящее. «Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник...» - в этих словах основа философского отношения к жизни. Все мы рождены для того, чтобы умереть, каждый из нас - крошечная песчинка в мировом космосе, каждый из нас - неотъемлемая часть природы. Поэтому-то лирический герой сравнивает свой предсмертный монолог с осенним листопадом: « Так я роняю грустные слова».
Несмотря на трагическое звучание стихотворения, воспоминания о прошумевшей жизни вызывают у читателя приятие смерти как данности. Эта элегия очень похожа на исповедь лирического героя. Есенин поднялся над своей личной трагедией к общечеловеческим высотам.
Схожие мысли звучат в стихотворении «Не жалею, не зову, не плачу...» «Увяданья золотом охваченный, //Я не буду больше молодым» - в этих стоках размышление о невозможности повернуть время вспять. "Весенняя гулкая рань" - олицетворение молодости природы и молодостижизни. Чувство неизбывной печали, мотив неотвратимой беды лирического героя перед лицом всепоглощающего времени и вечной природы снимается словом «процвесть» в последней строфе: «Все мы, все мы в этом мире тленны, // Тихо льется с кленов листьев медь... //Будь же ты вовек благословенно, // Что пришло процвесть и умереть». Именно к природе взывает лирический герой, именно с ней горче всего прощаться, стоя у роковой черты.
Человеческая душа и Мир едины... однако, порою это единство нарушается, трагическая дисгармония разрушает идиллическое существование. Это может проявляться в бытовых, житейских ситуациях. Так, в «Песне о собаке» человек с жестокостью нарушать законы природы, отнимая у матери новорожденных щенков. Это не только вызывает материнское горе, личную трагедию, но и становится причиной беды вселенского размаха: «Покатились глаза собачьи // Золотыми слезами в снег», « В синюю высь звонко //Глядела она, скуля, // А месяц скользил, тонкий, // И скрылся за холм в полях». Нельзя вмешиваться в заданный ход жизни, изменяя её темп, это потом отольется человечеству слезами животных. Поэтому по-особенному звучат строки из стихотворения «Мы теперь уходим понемногу»: «И зверьё, как братьев наших меньших, // Никогда не бил по голове». Так и нужно жить, понимая, что ты -не хозяин природы, мира, а их часть. Нужно наслаждаться возможностью созерцать красоты земли, нужно просто жить: «Счастлив тем, что я дышал и жил. // Счастлив тем, что целовал я женщин, // Мял цветы, валялся на траве». Нужно ценить то, что дала нам жизнь, радоваться каждому дню, любить живых.
Очень сложно выбрать есенинские стихотворения, относящиеся к философской лирике, потому что все его творчество таково. Размышляя о природе, о Родине, о своей личной судьбе, поэт неизбежно приходит к мысли о том, жизнь нужно принимать такой, какая она есть: «Как прекрасно//Земля //И на ней человек!»
Раздумья о неизбежной, вечной смене поколений, о неумолимом беге жизни, в которой надо занять свое место, выполнить предназначенное, ощущая себя существенным, незаменимым звеном в длинной цепи, связывающей Минувшее и Грядущее, всегда звучали в русской литературе. «Вновь я посетил..» А.С Пушкина, «Выхожу один я на дорогу...» М.Ю. Лермонтова и множество других стихотворений русской классики 19 века полны этими переживаниями. Сейчас мы тоже думаем над этими проблемами. Наверное, потому, что они вечны, и едва ли человечество когда-нибудь найдет исчерпывающие ответы на философские вопросы. Поэтому Есенинское творчество бесценно и бессмертно.

В творчестве Есенина трудно отделить собственно философскую лирику от лирики пейзажной, любовной, посвященной России. Философские мотивы переплетаются в его поэзии с мотивами любви к женщине, родной земле, с темой любования природой, ее красотой и гармонией. Все это составляет единый мир, единый космос, в котором существует человек — а ведь именно взаимоотношения человека и Вселенной составляют предмет философских раздумий. Философия Есенина рождается не из отвлеченных размышлений — она является, скорее, результатом прозрения, прочувствования, острого ощущения краткости человеческого существования в мире и неразрывной связи мира и человека.
В ранней человек и мир гармонично связаны, между ними нет противоречия, конфликта. Есенинский космос — это природа и родина, тот мир, с которым человек связан с колыбели. В природе все одушевлено и взаимосвязано, все переходит во все. Это основной принцип богатейшей образности, которая отличает поэзию Есенина. Образный мир его лирики построен на олицетворениях и метафорах, то есть на уподоблениях друг другу разнородных на первый взгляд явлений и предметов: органического и неорганического, растительного, животного, космического и человеческого. Это видно уже на примере стихотворения, которое принято считать первым поэтическим опытом Есенина:

Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.

В этом четверостишии четко виден главный творческий и философский принцип Есенина. Благодаря неожиданным метафорам сближаются и «перетекают» друг в друга самые разнородные явления: свет зари становится «красной водой», листва — «зеленым выменем». Смелые олицетворения конкретны и зримы: они превращают восход в «огородника», поливающего капустные грядки, и наделяют два дерева — старое и молодое — чертами животных, предположительно коровы и теленка. Итак, все в мире связано, все наполнено единым жизнетворным началом.
Это ощущение единства порождает своеобразный пантеизм (с чертами крестьянской, следовательно христианской, традиции). Природа — храм, и человек в нем — богомолец и странник. Лирический герой Есенина ощущает себя присутствующим на таинственной литургии природы, начиная с раннего творчества («Я молюсь на алы зори, / Причащаюсь у ручья») и до поздней, «осенней» творческой поры («За прощальной стою обедней / Кадящих листвой берез»). Преобладающий мотив этих лет — радостное приятие жизни и своего места в ней, ощущение ее полноты и одухотворенности, гармония и взаимопонимание с миром в его различных и всегда живых проявлениях:

Я — пастух; мои хоромы –
В мягкой зелени поля.
Говорят со мной коровы
На кивливом языке.
Духовитые дубровы
Кличут ветками в реке.

«Я пастух, мои палаты…», 1914

В то же время в поэмах появляются богоборческие, бунтарские мотивы, там речь идет уже не о смиренном принятии мира, но о способности человека преобразить мир, буквально перевернуть его, бросить вызов Творцу. Во многом это связано с тем, что поэт в это время находится под влиянием идей Февральской и Октябрьской революций, — отсюда строки, звучащие, например, в поэме «Инония» (1918):

Языком вылижу на иконах я
Лики мучеников и святых.
Обещаю вам град Инонию,
Где живет божество живых!

Однако этот богоборческий дух характерен почти исключительно для поэм и практически не отражен в лирике. К тому же вскоре он окончательно сменяется совсем другими мотивами и переживаниями.
Уже упоминавшийся выше мотив странничества — один из ключевых для всего творчества Есенина. Человек — странник и гость на земле, будь то странник-богомолец, бродяга или просто утративший все связи с прошлым человек. «Только гость я, гость случайный / На полях твоих, земля!» — говорит поэт. Образ дороги — один из самых частых в его лирике — представляет собой метафору жизненного пути человека, в его скоротечности и непрестанном движении. Человек приходит в мир, проходит свой путь и в свой срок уходит из жизни, как гость из гостеприимного дома:

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник:
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом…

Мотив дороги, жизненного пути дополняется мотивом дома, примиряющим, роднящим человека с миром. Дом, который человек покидает для странствий — каликой, богомольцем или «бродягою и вором», — все равно существует, хотя бы в его памяти, как связующая нить между ним и его прошлым, его корнями, тем, что ему близко и дорого. Наряду с уходом в новое странствие мотив возвращения домой, как метафора завершения жизни, служит залогом возвращения всего в мире на круги своя, цикличности бытия.
В зрелом творчестве поэта все большее место занимает мотив предчувствия смерти, подведения итогов пройденного пути. Стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу…» и «Отговорила роща золотая…» — яркие образцы того, как через взаимные уподобления человеческого и природного лирический герой приходит к примирению с неизбежным уходом и к благодарному приятию жизни.
В обоих стихотворениях звучит мотив осени жизни, увядания и предчувствия конца. Зрелость как осень жизни — традиционная в русской поэзии метафора, однако у Есенина она получает особый смысл — делает акцент на сопричастности человеческой жизни природному, «растительному» циклу. Антитеза «юность — зрелость» («расцвет — увядание») прослеживается и на уровне зримых, конкретных образов (юность — «с белых яблонь дым», «души сиреневая цветь»; зрелость и старость — «увяданья золото», дерево, которое «роняет тихо листья»). Такой параллелизм между жизненной порой человека и состоянием природы подчеркивает, что они существуют по единым законам. Увядает человек, увядает дерево, но мир живет, и все повторится вновь.
Лирический герой благодарно принимает бытие и смерть как часть бытия:

Будь же ты навек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

«Не жалею, не зову, не плачу…», 1921

Это напоминает знаменитые пушкинские строки:

И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою чуждою сиять.

«Брожу ли я вдоль улиц шумных…», 1829

Однако есенинская природа, есенинский космос далеко не так равнодушны к бренному человеку. Они гораздо теплее, человечнее, возможно, благодаря тому, что природа Есенина — не абстрактная, а предельно конкретная, имеющая свое географическое и национальное определение. Она и помнит и по-человечески грустит о краткости жизни:

О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

«Отговорила роща золотая…», 1924

Те же мотивы — предчувствия смерти и радостного приятия жизни — звучат и в стихотворении «Мы теперь уходим понемногу…» (1921). Но здесь акцент сделан на радости земного бытия, в котором есть красота, любовь, поэзия, разнообразие эмоций, счастье:

И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверей, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.

Стихотворение, которое можно назвать итоговым — «Цветы мне говорят: прощай…» (1925), — повторяет и суммирует все философские прозрения поэта, всю сложность и гармоничность бытия. Стихотворение построено на антитезах: любви и разлуки, смерти и полноты жизни, цикличности и неповторимости. В то же время в нем нет непримиримых противоречий, оно полно гармонии; все крайности разрешаются в вечности и разнообразии бытия. Смерть сулит разлуку со всем, что дорого герою на земле: «Я навеки не увижу ее лицо и отчий край». Однако он приемлет смерть как лишь еще одно закономерное проявление жизни: «И эту гробовую дрожь / Как ласку новую приемлю». Поэт чувствует, что жизнь человека должна раствориться в круговороте бытия, «что все на свете повторимо». При этом в последней строке стихотворения заявлена его, быть может, главная мысль — о неповторимости каждого цветка, каждого индивидуального существования, которое именно благодаря этой своей неповторимости оказывается ценным.
Поэзия Есенина, к какому бы периоду — раннему или зрелому — она ни относилась, всегда оставляет у читателя ощущение гармонии бытия, щедрого разнообразия жизни с ее радостями и тревогами, весной и осенью. Она оставляет ощущение ценности каждой жизни во Вселенной, острое и живое чувство связи человека со всем живущим, со всем, что его окружает.

Рейтинг: / 1

ПлохоОтлично

В. А. Сухов (Пенза)

МОТИВ ПРЕОДОЛЕНИЯ СМЕРТИ В ЛИРИКЕ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА И С. А. ЕСЕНИНА

В лирике М. Ю. Лермонтова и С. А. Есенина можно выделить мотив предсказания смерти, который тесным образом связан с мотивом ее преодоления. Исследователями отмечалось, что в поэзии М. Ю. Лермонтова «смерть предстает не как финал земного пути», а «как провиденциальное ощущение гибели или близкой кончины» 1 . В соответствии с таким мироощущением написано стихотворение «Завещание» (1840). Рассказывая о судьбе смертельно раненного на Кавказе офицера, Лермонтов с поразительной достоверностью выражает чувства простого человека, монолог которого поражает своим стоицизмом и спокойствием: «…Скажи им, что навылет в грудь/ Я пулей ранен был;/Что умер честно за царя/Что плохи наши лекаря/И что родному краю/Поклон я посылаю» (1, 458) 2 . Здесь ярко проявляется гуманизм поэта и его способность выйти за пределы собственной трагической судьбы.
По воспоминаниям В. Рождественского, Есенин «от некоторых стихов Лермонтова готов был плакать и неподражаемо умел напевать вполголоса на какой-то собственный мотив его «Завещание» 3 . На самом деле, Есенина, который в последние годы своей жизни предчувствовал свой трагический исход, не могли не тронуть пронзительные лермонтовские строки: «Наедине с тобою, брат, /Хотел бы я побыть:/На свете мало, говорят,/Мне остается жить… Ты расскажи всю правду ей, /Пустого сердца не жалей/ Пускай она поплачет…/Ей ничего не значит!» (1, 458) 4 . Не случайно заключительное лермонтовское двустишие обрело свою вторую жизнь в есенинском стихотворении: (1925):«Пусть она услышит, пусть она поплачет./Ей чужая юность ничего не значит» (1, 241).
В «маленькой поэме» (1924) Есенин, вспоминая своих великих предшественников, после Пушкина переходит к характеристике Лермонтова. Проводя своеобразную психологическую параллель, он объясняет причины гибели поэта его мятежным характером: «За грусть и желчь в своем лице/ Кипенья желтых рек достоин,/ Он, как поэт и офицер,/Был пулей друга успокоен» (2, 108). Есенин подчеркивал, что приехал на Кавказ не только «обрыдать» «родной прах» любимых поэтов, но и «подсмотреть свой час кончины » (2, 108). На самом деле, незадолго до гибели Лермонтов и Есенин создают пророческие произведения, в которых мотив смерти тесным образом связан с мотивом сна - предсказания. В стихотворении «Сон» (1841) лирический герой Лермонтова собственную смерть видит в «долине Дагестана», где шли самые ожесточенные сражения с горцами: « Лежал один я на песке долины», «Солнце …жгло меня - но спал я мертвым сном» (1, 477). На дар предвидения, который особенно ярко проявился в этом произведении, обратил внимание философ В. Соловьев. Он писал: «Лермонтов не только предчувствовал свою роковую смерть, но и прямо видел ее заранее» 5 . Мотив сна о собственной смерти, связанный с напряженными поисками разгадки вечной тайны бытия, возникает и в «маленькой поэме» Есенина . Предсказание смерти во сне - взгляд на себя со стороны - мертвого - все это напоминает лермонтовский «Сон». По роковому стечению обстоятельств поэма «Метель» была создана поэтом в декабре 1924 года, за год до ухода из жизни. Поэт видит себя «усопшего/В гробу» со стороны и даже принимает участие в собственных похоронах: «Я веки мертвому себе/Спускаю ниже…» (2, 151). Сравнивая лермонтовский и есенинский «сны о смерти», понимаешь, что поэты пророчески осознавали близость своего ухода в мир иной. При этом Есенин не исключал и того, что его противостояние с властью может для него закончиться трагически. С горькой иронией поэт заявлял: «И первого /Меня повесить нужно, /Скрестив мне руки за спиной» (2, 149). Есенин предпринял попытку снять тот трагический накал безысходности, который отличал поэму . Он пишет ее своеобразное продолжение - «маленькую поэму» (декабрь 1924), в которой представленной так зримо собственной смерти противопоставляет мотив ее преодоления. Устами своего лирического героя поэт с оптимизмом заявляет: «Припадок кончен./ Грусть в опале./Приемлю жизнь, как первый сон» (2, 153).
Для лирических героев Лермонтова и Есенина осознание близкой смерти связано с ощущением преодоления своеобразного духовного кризиса. Это сходство мироощущения поэтов ярко проявляется, если сравнить лермонтовскую и есенинскую элегии «Выхожу один я на дорогу» (1841) и (1924). Пророческая «тоска» сближает двух поэтов. Лирический герой Лермонтова делает исповедальное признание, которое подтверждает его невольное смятение перед лицом приближающейся смерти: «Что же мне так больно и так трудно? /Жду ль чего? Жалею ли о чем?» (1, 488). Есенинский лирический герой также не скрывает того, что, провожая близких друзей в последний путь, он всегда испытывает «дрожь». Разочарованный в жизни романтический герой Лермонтова заявляет: «Уж не жду от жизни ничего я,/И не жаль мне прошлого ничуть» (1, 488). Этому лермонтовскому разочарованию противостоит есенинское осознания «земного» счастья со всеми его радостями: «…И на этой на земле угрюмой/Счастлив тем, что я дышал и жил…» (1, 201). Лирический герой Лермонтова в духе романтизма заявляет: «Я ищу свободы и покоя! /Я б хотел забыться и заснуть!» (1, 488). Поэт противопоставляет смертный исход, связанный с «холодным сном могилы», с состоянием, пограничным, которое можно считать победой жизненных сил над смертью: «Я б хотел навеки так заснуть, /Что б в груди дремали жизни силы/ Что б дыша вздымалась тихо грудь» (1, 488). У Есенина в элегии «Мы теперь уходим понемногу» мотив преодоления смерти находит отражение в выстраданном признании лирического героя «И на этой на земле угрюмой/Счастлив тем, что я дышал и жил» (1, 201). Интересно отметить то, что и у Лермонтова и у Есенина жизнь ассоциируется прежде всего с дыханием, то есть с жизнью души. Лермонтовский лирический герой мечтает заснуть, но не «сном смерти», а «сном жизни». В связи с этим нельзя не вспомнить и признание лирического героя есенинской , которое нами уже цитировалось.
В заключение отметим, что лирические героя Лермонтова и Есенина связывают свое духовное возрождении с чувством любви к женщине и с символом вечной жизни - деревом. Лермонтовский дуб и есенинский клен - своеобразные символы бессмертия, воплотившие в себе мечту поэтов о победе жизни над смертью. Поэтому лирический герой Лермонтова мечтает о том, чтобы ему « про любовь» «сладкий голос пел». При этом песня о любви должна сливаться с шумом дуба - мифологическим образом «древа жизни». Опора на традиции славянской мифологии сближают Лермонтова и Есенина, поэтому они связывают мотив пути - дороги с образом древа жизни. «Дерево как метафора дороги, как путь, по которому можно достичь загробного мира - общий мотив славянских поверий…» 6 . Так начало лермонтовской элегии «Выхожу один я на дорогу» логично завершалось по кольцевому принципу композиции символичным обращением к образу дерева: «Надо мной чтоб вечно зеленея/Темный дуб склонялся и шумел» (1, 488).
Есенин подхватывает этот лермонтовский мотив преодоления смерти в стихотворении «Клен ты мой опавший, клен заледенелый» (28 ноября 1925). В нем, завершая свой «древесный роман» (М. Эпштейн), поэт создает свою «метафору дороги» - образ клена. Есенинский клен, «как пьяный сторож, выйдя на дорогу,/Утонул в сугробе, приморозил ногу» (4, 233). Воспринимать эту метафору необходимо в контексте стихотворения «Я покинул родимый дом» (1918), в котором поэт также изображает старого сторожа: «Стережет голубую Русь/Старый клен на одной ноге» (1, 143). Осознавая приближение смерти, Есенин с присущим ему страстным жизнелюбием восклицает: «Сам себе казался я таким же кленом,/Только не опавшим, а вовсю зеленым./И, утратив скромность, одуревши в доску, /Как жену чужую, обнимал березку» (4, 233).
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что именно трагическое мировосприятие Лермонтова и Есенина парадоксальным образом определяет их поразительное жизнелюбие. Чем ближе смерть, тем острее жажда жизни в душах их лирических героев. Это противоборство объясняется мощным напором страстных натур гениальных поэтов. Именно поэтому Лермонтов не хотел бы «заснуть холодным сном могилы», а в стихотворении (1922) Есенин утверждал: «Не умру я, мой друг, никогда». Таким образом, в лермонтовской и есенинской лирике «провиденциальное ощущение» скорой смерти преодолевается всепобеждающим чувством любви к жизни. Не случайно после слова «жить» автор в стихотворении «Завещание» ставит жизнеутверждающий восклицательный знак. Возможно, именно поэтому Есенин начинает свое предсмертное стихотворение так, как будто отвечает лирическому герою лермонтовского «Завещания»: «До свиданья, друг мой, до свиданья/Милый мой, ты у меня в груди/Предназначенное расставанье/ Обещает встречу впереди» (1, 153).

Примечания
1. Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 310.
2. Здесь и далее в тексте приводятся ссылки на издание: М. Ю. Лермонтов. Собр. соч. в 4 т. Ленинград. 1979. В скобках указываются том и страница.
3. Рождественский В. Сергей Есенин //О Есенине. Стихи и проза писателей -современников поэта. М., 1990. С. 316.
4. Здесь и далее в тексте приводятся ссылки на издание: С. А. Есенин Полное собр. соч. в 7 т. Москва.1995 - 2001.В скобках указывается том и страница.
5. Соловьев В. Из литературного наследия. М.,1990. С. 274.
6. Славянская мифология. М., 1995. С. 225.

Философские мотивы лирики С.А. Есенина

У Сережи есть свой голос красивый. Он любит Россию по-своему, как никто другой. И воспевает ее по-своему. Березы, месяц, ржаные поля, озера - вот его песня. И поет он ее всем своим существом. А. Андреев За темную гряду леса садилось рыжее, нечесаное, будто спросонья, солнце. В последний раз осветило багровым ливнем луча раскиданные стога, пушистые облака, заглянуло мне в глаза. Может быть, оно хотело спросить, не слышала ли я что-нибудь о рязанском парне с русыми, цвета спелой ржи, волосами, синими, как небо, глазами и чистой, словно весенний проливной дождь, улыбкой. Солнце, остановись на мгновенье! Я расскажу тебе о Сергее Есенине, расскажу о его лирике, расскажу, почему я полюбила его стихи. Стихи Есенина стали мне дороги сразу, как только я вошла в волшебный мир поэзии. С тех пор многогранность, своеобразие его творчества не перестают удивлять меня. Все глубже изучая жизнь и творчество поэта, я полюбила его всей душой и хочу быть певцом его поэзии. Почему? Я часто задавала себе этот вопрос. Действительно, почему так близки и понятны его стихи и сегодня? Пожалуй, из-за его глубокой любви к своей родине, к своему народу, из-за безгра-ничной любви к природе, ее красоте, из-за того, что они учат меня понимать все прекрасное. Лирика поэта жива одной большой любовью - любовью родине. Чувство родины - основное в творчестве Сергея Есенина. Многие поэты пытались раскрыть тему родины в своих произведениях. Но так, как сделал это Есенин, по-мое-мy, не удавалось никому. Он с гордостью называл себя "крестьянским сыном" и "гражданином села". Где бы ни был Есе-нин, на какую бы вершину славы он ни поднимался, он всегда видел Русь крестьянскую, жил ее надеждами. В стихах Есе-нина не только "светит Русь", не только звучит тихое признание поэта в любви к ней, но и выражается вера человека в ее будущее, великое будущее родного народа. Есенин застыл на месте. Ему представилась огромная, без конца и края Русь, вся залитая березовым светом, встала рядом изб вдоль Оки. "Родина моя, - прошептали губы, - Родина". И вдруг замерли, потому что нашлись другие слова: Гоп ты, Русь моя родная, Хаты - в ризах образа... Не видать конца и края, Только синь слепит глаза. Есенин с откровенной теплотой воспевает неповторимую красоту родного края. Как он его любит! Он влюблен в бескрайние поля, леса, в свое рязанское небо, в полевые цветы. Уже давно все стихло вокруг. А он не мог заснуть. Ему вдруг захотелось увидеть маленькое лесное озерцо, где он, босоногий мальчишка, гонялся за косыми лучами солнца, молодую березку, что летом полоскала свои косы в воде, а зимой позванивала хрустально ими. Завтра - начало сенокосной поры. И сколько нужно сил, чтобы с рассвета дотемна махать косой. А человек ходит и ходит по родной земле. И невдомек звездам-проказницам, что не до сна поэту, что он безмерно счастлив, потому что весь мир - для него. Для него цветут травы, для него смеются озорные глаза озер, и даже они, звезды, светят для него. И невольно из сердца на волю рвутся слова: О Русь! Малиновое поле И синь, упавшая в реку - Люблю до радости, до боли Твою озерную тоску! Какая безграничная любовь к природе! Меня восхищает неповторимая есенинская лирика, понимание всех тонкостей родной природы и умение это передать в стихах. Свои стихи о природе Есенин создает по черновому рисунку, набросанно- му самой природой и сверенному с общей картиной природной жизни. Поэт сажает рябину у крестьянской избы. В "рябиновом костре" сгорают последние надежды: В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть. У Есенина обострен взгляд на те черты природы, которые могут быть уподоблены вещественному миру. Даже небесные светила он приглашает на землю. Месяц схож с жеребенком, он тоже рыжий и "запрягается" в сани. Под луной происходят самые мучительные поиски и открытия самого себя. В стихах Есенина вся жизнь, со всеми поворотами, ухабами и взлетами. Есенин прошел небольшой, но тернистый жизненный путь. Он оступался, ошибался, впадал в народничество - это вполне естественные "издержки" молодости, личного характера. Однако Сергей Есенин всегда был в поисках, в дороге, на крутых поворотах истории. Все его личные переживания и неудачи отступают перед главным - любовью к родине. Что для человека самое дорогое в жизни? Я бы ответила: "Родина". И разве не счастье воспевать ее красоту! Нельзя жить на земле и не иметь дома, матери, родины. И нельзя ее не любить. На траву упала роса. Растаяли в небе звезды-насмешницы. Рассвет был какой-то розовый и звонкий. Казалось, скажешь слово тихо-тихо, а оно полетит через всю землю. Где-то далеко занялась песня. На нее звонко откликнулись лес, озеро, солнце. А Есенину захотелось к людям. Он выбежал на луг, поглядел на родные, знакомые до боли поля и замер. Теперь он твердо знал: в какие бы края ни забросила его судьба, он никогда не расстанется ни с этой землей, ни с березкой над прудом. Слова сами выстраивались в ряд: Если крикнет рать святая: "Кинь ты Русь, живи в раю!" Я скажу: "Не надо рая, Дайте родину мою". Это была его первая в жизни клятва в верности новой, стальной России. Слова поднимались в рассветной звонкой тишине к солнцу и летели над Русью вместе с вольными ветрами через леса, озера, луга, сквозь годы. Уйдя из жизни в 30 лет, Есенин оставил нам чудесное наследство. Наполненная любовью к человеку, к родной земле, проникнутая душевностью, предельной искренностью, добротой, поэзия Есенина актуальна и современна и в наши дни. Многие его стихи стали песнями. И по жизни с собой я пронесу томик стихов Есенина.

Жизненный путь человека бывает разным – долгим и коротким, счастливым и не очень, наполненным событиями и спокойным, как воды озера. Но нет, наверное, такого человека, который никогда не задумывался о смерти. Эти мысли, по мере взросления, вызывают ужас или мирное спокойствие, но они все равно появляются. Именно поэтому в творчестве любого писателя или поэта можно найти произведение, так или иначе раскрывающее эту тему.
Не обходил это направление в своем творчестве и Есенин. Но каковы же были его мысли о жизни и смерти, о бытие и небытие?
В ранней лирике можно найти размышления поэта о жизни и смерти, но они больше наполнены юношеским пессимизмом, чем действительным размышлением над этим вопросом. И это понятно - молодые люди редко задумываются на эту тему. Но уже в двадцать один год в его творческой копилке Есенина появляется стихотворение, которое заслуживает особого внимания. В нем поэт рассказывает о том, что жизнь его неумолимо движется вперед, он меняется и внешне и внутренне, и от прошлого уже осталась только черная тень, но и она отделилась от него и ушла куда-то. Особенно поэтичны в этом произведении первые строки, они звучат как бы началом более позднего вдумчивого размышления Есенина о жизни:
День ушел. Убавилась черта.
Я опять подвинулся к уходу
Легким взмахом белого перста…
Уже в 1924 году в стихах поэта неожиданно появляется множество вопросов, обращенных, в первую очередь, к самому себе: чем я жил? что я успел?
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле…
Эти вопросы, так и остающиеся без ответа, отражают смятение его и потерянность, мысли о близком конце. Таким тяжелым душевным состоянием были наполнены последние шедевры его философской лирики, к которой относится и стихотворение «Мы теперь уходим понемногу». Это стихотворение мне особенно нравится.
Стихотворение «Мы теперь уходим понемногу…» написано в 1924 году на смерть Александра Васильевича Ширяева, «новокрестьянского» поэта, с которым на протяжении многих лет Есенин был связан крепкой дружбой. Здесь происходит подведение итогов буйной и неспокойной жизни, размышление о преходящем характере нашего бытия:
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Очень осторожно упоминается «та страна», страна усопших. «Тишь и благодать», царящие там, – это ниспосланная Господом награда за земную жизнь. Так начинается первая строфа, пронизанная пророческим предчувствием близкого конца. О смерти говорится завуалировано:
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Эпитет «бренные» придает строфе почти трагическое звучание, однако разговорное слово «пожитки» одновременно наполняет её легкой иронией. Мысль высказана с утвердительной интонацией. Нет сомнений в том, что все произойдет именно так.
Однако, вторая строфа, совсем иная по настроению. Она убеждает, что лирический герой еще не готов пройти по этой скорбной дороге. Яркие олицетворения, трогательный эпитет, восклицательная интонация, обращения и использование личных местоимений свидетельствуют о жизнелюбии, о трепетном отношении к русской природе:
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Именно к природе взывает лирический герой, именно с ней горше всего прощаться, стоя у роковой черты.
Но люди умирают… «Сонм уходящих» - как горестно, тоскливо звучит это сочетание! Впечатление усиливается и его принадлежностью к высокому стилю.
Три следующих строфы – размышление о смысле существования в этом мире, ведь перед смертью по христианским традициям надлежит исповедаться. Уж не исповедь ли это? Все глаголы в этих строфах употреблены в прошедшем времени, это создает ощущение безысходности, безвозвратности.
Откровенное признание в излишней любви к земному, к тому, «что душу облекает в плоть», то есть к разгульной жизни, сменяется восторженным взглядом на картины природы. Вот где можно найти умиротворение, вот чем можно успокоить израненное сердце! Как молитва звучит пожелание: «Мир осинам».
Но не только плотскими страстями была наполнена жизнь: «Много дум я в тишине продумал Много песен про себя сложил». На этом противоречивом пути, на этой «земле угрюмой» были моменты, окрашенные в светлые тона. Чувство полного удовлетворения не чуждо герою, поэтому вновь звучат строки:
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве.
Последние две строфы объединены общим смыслом. В них взор вновь обращается в тот печальный и безмолвный мир. Есть ли там что-нибудь? Герой уверен лишь в том, что там нет тех красот, которыми можно тешить взгляд на этом свете: «не цветут там чащи», «не будет… этих нив, златящихся во мгле», «не звенит лебяжьей шеей рожь». Эпитеты и метафоры помогают воссоздать поистине волшебную картину.
Последние строки стихотворения – это своеобразный вывод, итог глубоких размышлений, но это и скрытый призыв к читателю:
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
Нужно ценить то, что дала нам жизнь, нужно радоваться каждому дню, нужно любить живых, нужно чаще признаваться им в этом, иначе можно не успеть…
В этом стихотворении вся душа русского поэта, полная мучительных терзаний, раскрыта перед нами… И мы понимаем Есенина, ведь и в нашей жизни много высокого, граничащего с низким.

В многочисленных критических статьях и заметках по поводу комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», написанных и изданных на протяжении последних ста семидесяти восьми лет, единственная мысль прослеживается наиболее отчетливо и ясно: произведение это крайне неоднозначно. Несмотря на кажущуюся в первом приближении определенность поставленной проблемы взаимоотношений «человека новой формации» с прогнившим насквозь «фамусовским обществом», ни в коем случае нельзя упускать из виду загадочность и порою противоречивость образов, якобы отодвинутых на второй план и введенных в повествование лишь для пу

В поэме Александра Твардовского «Василий Теркин» Великая Отечественная война увидена глазами ее рядового участника, простого солдата. На это указывает и подзаголовок «Книга про бойца». Теркин - выразитель народного мировоззрения. Автор буквально сроднился со своим героем. Не случайно он подчеркивает в заключительной главке поэмы С первых дней годины горькой, В тяжкий час земли родной, Не шутя, Василий Теркин, Подружились мы с тобой И судьбу Теркина воспринимает как свою собственную, отмечая, что после победы Теркин, Теркин, в самом деле Час настал, воине отбои

В каждом из рассказов - своя тональность. «Севастополь в декабре» патетически публицистичен; «Севастополь в мае» - остро критичен; «Севастополь в августе 1855 года» - правдиво героичен. Их нужно читать вместе, как единый цикл. Главное, что увидел и узнал Толстой на Кавказе и особенно в Севастополе, - психологию разных типов солдат, разные - и низменные, и возвышенные - чувства, которые руководили поведением офицеров. Правда, которую именно о войне рассказать так трудно, провозглашена героем повествования во втором Севастопольском рассказе и, в горячей полемике с ложью «исторических» описаний,

Понравилась статья? Поделитесь ей

Распечатать статью