Образ матери в литературных произведениях. История развития и значение образа матери в русской поэзии
Моя работа посвящена самой, на мой взгляд, актуальной теме нашего времени – теме матерей и материнства. Я хотела бы в этой работе, проанализировать нынешнюю ситуацию в России через призму мифов, сказаний, памятников литературы и художественных произведений, которые как или иначе затрагивают проблемы материнства. Я постараюсь оценить изменения, произошедшие за века по отношению к материнству. Ведь ни для кого уже не новость, что сейчас даже к самому понятию «материнство» относятся совсем не так, как, скажем, в XIX веке или даже в 50-е годы 20 века. Смена приоритетов столь стремительна, что становится страшно, а что будет дальше? Поэтому я и выбрала эту тему среди многих и многих других по-своему интересных и глубоких тем.
Образ Матери в Православии. Иконы.
Образ женщины-матери воспет в многочисленных произведениях литературы и искусства, трепетно воплощен в дивных иконах. На последнем я и хотела бы остановиться поподробнее, так как для меня эта тема является более близкой, чем все остальные. История православия, христианства насчитывает уже более двух тысяч лет, поэтому и неудивительно, что его культурное наследие настолько богато. Можно очень долго перечислять памятники литературы, архитектуры и иконописи, но это не является сейчас необходимым.
Основываясь на специфике работы, я сразу выделила для себя определенную сферу исследования – иконы Богоматери. Верующие знают, как огромно количество изображений Богородицы, на некоторых Она одна, но на большинстве икон держит на руках Младенца-Христа. Православные знают такие иконы, как Державная, Иверская, Неупиваемая чаша, Почаевская, Всех скорбящих радость, Тихвинская, Казанская и многие-многие другие, чудотворные, со своей историей и списком чудес. Для примера можно вспомнить и католические изображения Девы Марии. Это Сикстинская Мадонна, Мадонна Рафаэля и другие шедевры великих мастеров Средневековья. Между паравославными иконами и католическими картинами существует одно существенное сходство – на всех Дева Мария изображена с Сыном.
Таким образом, Богородица становится для верующих одним из самых священных символов – символом высокого, жертвенного материнства. Ведь все матери знают, насколько тяжело и больно узнавать о любой неудаче или болезни детей. Но мало кто знает, насколько тяжело жить со знанием всей будущей страшной судьбы своего ребенка. А Матерь Божия знала всю судьбу своего Сына от самого его рождения. Поэтому, может быть, сам образ матери настолько священен для всех людей, что с давних времен ее труд по воспитанию детей приравнивался к подвигу.
Образ Матери в мифологии славян и других народов.
У всех народов мира в религиозной картине мира всегда было место для женских божеств, и они всегда стояли отдельно от богов-мужчин. Богини-покровительницы домашнего очага, земли, плодородия пользовались огромным уважением у всех древних народов.
Изначальный архетип рождения, начала жизни, творения Природы подсознательно приводил к поклонению Матери Земле, дающей все для жизни людей. Поэтому древние славяне выделяли не одного бога – Небо, как можно бы подумать, а двоих – Небо и Землю. Они вообще считали Землю и Небо двумя живыми существами, даже более того – супружеской парой, чья любовь и породила все живое на земле. Бога неба, Отца всего сущего, называют Сварогом. А как же называли славяне великую Богиню Земли? Некоторые ученые считают, что ее имя – Макошь. Другие, не менее авторитетные, спорят с ними. Но я буду исходить из того, что имя богини Земли все-таки Макошь. Очень интересно толкование самого имени Макошь. И если «ма» всем понятно – мама, мать, то что такое «кошь»? Не совсем ясно, если не вспомнить некоторые слова, это, например, кошелек, где хранится богатство, кошара, куда загоняют живое богатство крестьянина – овец, кошевым называется предводитель казаков, кошем еще называлась судьба, жребий, а еще – большая корзина для овощей и фруктов. И если сложить в смысловую цепочку все эти значения, то и получается: Макошь – Хозяйка Жизни, Дарительница Урожая, Всеобщая Мать. Одним словом – Земля.
Землю мы и до сих пор называем Матерью. Только вот обращаемся с ней далеко не так почтительно, как подобает хорошим детям. Язычники же относились к ней с величайшей любовью, и все сказания говорят, что Земля платила им тем же. Недаром и у славян, и у греков есть миф о богатыре, которого невозможно победить, так как ему помогает сама Земля. Десятого мая справляли «именины Земли»: в этот день ее нельзя было беспокоить – пахать, вскапывать. Земля была свидетельницей торжественных клятв; при этом ее касались ладонью, а то вынимали кусок дерна и возлагали себе на голову, мистическим образом делая ложь невозможной: считалось, Земля не станет носить обманщика. На Руси говорили: "Не лги - Земля слышит", "Люби, как Земля любит". И сейчас мы иногда, давая клятву, требуем: «Ешь землю!» А чего стоит обычай брать на чужбину горсть родной земли!
К эпохе верхнего палеолита - 40-50 тыс. лет до н. э. относят первые археологические находки в виде каменных статуэток женских божеств. В период неолита - 10-12 тыс. лет до н. э. уже появляются многочисленные образы Матери-Богини, как отражение различных сил природы. У древних шумеров - это богиня любви Иштар, связанная с утренней звездой Венерой, имеющая много эпитетов - Владычица Богов, Царица Царей, которой поклонялись по всему Средиземноморью, также считалась Матерью Богов, хранительницей сокровенных знаний. Такими же качествами была наделена и египетская богиня Изида. Древние персы, принявшие учение Зороастра, поклонялись Богине чистоты и непорочности Анахите.
В славянской и индийской мифологии единые индо-арийские корни, и это особенно заметно в культуре национального костюма, где часто встречаются изображения богини с вытянутыми вперед ладонями - жест защиты. Недаром на Украине одно из имен богини - Берегиня. На костюмах это изображение встречается в виде стилизованных орнаментов-вышивок и называется "Мокошь". Богиня Мокошь у славян - пряха, прядущая бесконечную пряжу - всепроникающую энергию мироздания. Архетипные представления о Богине-пряхе сохранились у саамов, финнов, литовцев, других народов Севера.
Одним из ранних изображений Мирового Древа на Руси времен Гипербореи, является петроглиф Онежского озера. Рисунок объединяет два вселенских символа - Мировое Древо и сидящего на нем Лебедя. Лебедь - это древний символ Богини, рождающей Космическое Яйцо - третий космический символ. Вспомним русские народные сказки или сказки Пушкина "На море-океане, острове Буяне растет дуб зеленый", "У Лукоморья дуб зеленый", Царевна-Лебедь, яйцо, где хранится источник жизни Кощея и т. д.
Все таинственные Элевсинские мистерии у Афинян были связаны с культом Земли, собиранием плодов, хранением семян, искусством земледелия и выращиванием урожая. Это сливалось в единое священное таинство, олицетворением которого являлась Мать-Роженица, дающая продолжение роду и сохраняющему его. У славян были также боги, ответственные за процветание и приплод всего живого в природе и преумножение рода людского. Это Род и Рожаницы, упоминаемые в древнерусской литературе. Род посылал на Землю с небес души людей, когда рождались дети. О Богинях Рожаницах говорят обычно во множественном числе. В древних рукописях о них сказано кратко, лишь упомянуты хлеб, мёд и «сыр» (раньше этим словом обозначали творог), которые приносили им в жертву. Из-за скудости этих сведений некоторые исследователи прошлых лет привыкли видеть в Рожаницах многочисленные, безликие Божества женского пола, помогавшие в различных женских заботах и работах, а также при рождении детей. Однако современные учёные, обработав большой археологический, этнографический, языковедческий материал, обратившись к сведениям, касающимся соседних народов, пришли к выводу, что Рожаниц было две: Мать и Дочь.
Рожаница-Мать связывалась славянами с периодом летнего плодородия, когда созревает, тяжелеет, наливается урожай. Этому вполне отвечает образ зрелого материнства: плодоносную Осень художники обычно изображают немолодой женщиной, доброй и полнотелой. Это почтенная хозяйка дома, мать многочисленного семейства. Древние славяне дали ей имя Лада, имеющее очень много значений. Все они имеют отношение к установлению порядка: «ЛАДить», «на-ЛАЖивать» и так далее. Порядок при этом мыслился в первую очередь семейный: «ЛАДа», «ЛАДо» - ласковое обращение к любимому супругу, мужу или жене. «ЛАДины» - свадебный сговор. Но сфера деятельности Лады отнюдь не ограничивается домом. Некоторые исследователи признают Великую Ладу матерью двенадцати месяцев, на которые делится год. А ведь месяцы, как мы знаем, связаны с двенадцатью созвездиями Зодиака, которые, согласно астрологической науке, оказывают влияние на человеческую судьбу!. Таким образом, к примеру, Скорпион и Стрелец - достояние не только зарубежной (неславянской) культуры, как мы привыкли считать. А Лада предстаёт перед нами не просто Богиней лета, домашнего уюта и материнства, она связана ещё и со всеобщим космическим законом! Так что славянский религиозный культ был не так уж примитивен.
У Лады была еще дочь, Богиня по имени Леля, младшая Рожаница. Вдумаемся: недаром детскую колыбель часто называют «люлькой», нежное, бережное отношение к ребёнку передают словом «лелеять». Аист, якобы приносящий детей, по-украински - «лелека». А само дитя и сейчас иногда называют ласково «лялечкой». Так родилась славянская Леля - Богиня трепетных весенних ростков, первых цветов, юной женственности. Славяне считали, что именно Леля заботится о едва проклюнувшихся всходах - будущем урожае. Лелю-Весну торжественно «закликали» - приглашали в гости, выходили встречать её с подарками и угощением. А прежде спрашивали разрешения у Матери Лады: отпустит ли дочь?
Праздник Рожаниц справляли весной - 22-23 апреля. В этот день приносили жертвы растительными и молочными продуктами, которые торжественно, с молитвами съедали на священном пиру, а потом ночь напролёт жгли костры: огромный, в честь Лады, и вокруг него ещё двенадцать поменьше - по числу месяцев года. Согласно традиции, это был женский и девичий праздник. Парни, мужчины смотрели на него издали. Вот так, рассмотрев языческие культы некоторых народов, я сделала вывод о том, что само понятие Женщины – Матери присутствовало у всех народов, притом в очень похожих формах и образах, что говорит еще и об общих корнях вообще всех верований и мифов.
Домострой. Отношение к женщине-матери в Средневековье.
На отношения полов в России большое влияние, конечно, оказала идеология христианства. Своеобразной регулирующей основой отношений между мужчиной и женщиной был “Домострой”, который приписывал женщине повиноваться во всем своему мужу (отцу, брату). В “Домострое” подробно перечисляются обязанности женщин, в основе которых труд в семье неустанный, и повиновение мужу, отцу, хозяину, и ответственность матерей за детей своих и ведение хозяйства. Но наряду с этим, есть и глава, которая указывает мужу почитать свою жену, наставлять ее и любить.
“Если дарует бог жену добрую, получше то камня драгоценного; такая из выгоды не оставит, всегда хорошую жизнь устроит своему мужу Если доброй женою муж благословен, число дней его жизни удвоится, хорошая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его; хорошая жена да будет наградой тем, кто убоится бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив божью заповедь, благословиться богом, а во-вторых, славиться и людьми. Жена добрая, и трудолюбивая, и молчаливая – венец мужу своему, коли обрел муж жену свою добрую – только хорошее выносит из дома своего; благословен муж такой жены и года свои проживут они в добром мире. За хорошую жену похвала мужу и честь”.
Домострой провел более резкую границу между мужчиной и женщиной, изменилось, соответственно, и отношение к матерям. Но нельзя думать, что резко ухудшилось: оно стало немного другим, требующим более строгого выполнения определенных христианских норм и правил. Мать и жена должна была относиться к мужу с почтением, а к детям со строгостью, воспитывая их в благочестии. Некоторые люди думают, что с приходом христианства ухудшилось положение женщины, по сравнению с эпохой язычества. Я так не думаю: домашние тираны были всегда, их не останавливали никакие правила, так что с приходом эпохи «Домостроя» у таких мужей просто нашлось, так сказать, веское обоснование их поведения. И все же женщина всегда была хозяйкой дома, хранительницей очага и добродетели в семье, верной помощницей и другом своему мужу.
Такое отношение к женщине оставило свой след и в русском фольклоре: «Холостому помогай Боже, а женатому хозяйка поможет», «Семья воюет – одинокий горюет», «Муж да жена – одна душа». Существовало строгое разделение ролей мужчины и женщины, которое складывалось веками. Особенно это наглядно выглядит в труде. Деятельность жены не выходит за пределы семьи. Деятельность мужа, напротив, не ограничивается семьей: он - общественный деятель, и в его лице семья участвует в жизни общества. Женщина ведала, как говорится, ключами от всего дома, вела учет сену, соломе, муке. Весь скот и вся домашняя живность, кроме лошадей, находилась под присмотром женщины. Под ее неусыпным надзором находилось все, что было связано с питанием семьи, забота о белье и ремонте одежды, тканье, баня и т. д.
Хозяин, глава дома и семьи, был, прежде всего, посредником в отношениях подворья и земельного общества, в отношениях семьи с властью. Он же ведал главными сельхозработами, пахотой, севом, а также строительством, заготовкой леса, дров. Всю физическую тяжесть крестьянского труда он вместе со взрослыми сыновьями нес на своих плечах.
Только по большой нужде женщина, обычно вдова, бралась за топор, а мужчина (тоже чаще всего овдовевший) садился с подойником под корову.
С детства мальчиков учили мужским премудростям, а девочек – женским. В отношениях парней и девушек вовсе не существовало какого-то патриархального педантизма. С самого отрочества знакомства и увлечения менялись, молодые люди как бы «притирались» друг к другу, искали себе пару по душе и характеру. Свидетельством духовной свободы, душевной раскованности в отношениях молодежи является множество любовных песен и частушек, в которых женская сторона отнюдь не выглядит пассивной и зависимой. Родители и старшие не были строги к поведению молодых людей, но лишь до свадьбы. Но и до свадьбы свобода отношений вовсе не означали сексуальной свободы. Существовали вполне четкие границы дозволенного, и преступались они весьма редко. Обе стороны, и мужская и женская, старались соблюдать целомудрие.
Но все же женщина воспринималась как “дополнение” к мужчине, а не как самостоятельный, полноправный человек. Существовавшая семья была строго патриархальной.
Образ женщины-матери в русской литературе XIX века.
После 17 века отношение к женщине-матери в обществе постепенно меняется, на первый план выступают другие ценности и приоритеты. Это можно заметить по количеству и тематике произведений писателей того времени. Очень немногие пишут о матерях, именно воспевая их нелегкий труд, большинство из тех, кто пишет, говорят о тяжести и сложности жизни матери, о нелегкой ее судьбе. Это, например, Некрасов. Образы Арины, матери солдатской, Матрены Тимофеевны из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» воспели нелегкую судьбу русской крестьянки. Трогательные строки поэзии посвятил своей матери Сергей Есенин. В романе Максима Горького «Мать» Пелагея Ниловна становится помощницей сына-большевика, в ней просыпается сознание.
Но больше всех размышлял над этой темой Лев Толстой в своем романе «Война и мир». Его Наташа Ростова и является тем образом материнства, которого так долго не было в русской литературе. Наташа страстно мечтает о муже, о детях. Еще в ранней юности она почувствовала, как неравны права и возможности женщин ее круга по сравнению с возможностями и правами мужчин, какими узкими рамками стиснута жизнь женщины. Только в семье, принимая участие в деятельности мужа, воспитывая детей, может она найти приложение своим силам. Это ее призвание, в этом видит она свой жизненный долг, подвиг и всей душой стремится к его исполнению.
В лице Пьера Безухова судьба дала ей того человека, который единственный смог понять и оценить ее. В конце романа судьба дает ей то, для чего она всегда считала себя предназначенной, - мужа, семью, детей. Это - счастье, и оно, как и любовь к Пьеру, поглощает ее всю. Иначе быть не могло. Мне всегда кажется странным когда, прочитав "Войну и мир", кто-нибудь говорит, что Наташа в эпилоге романа, погруженная в заботы о детях, в пеленки и кормление, ревнующая мужа, забросившая пение,- это уже совсем другая Наташа. А ведь на самом-то деле Наташа всегда была одинаковой, вернее, одинаковой была ее сущность - нежная, честная, жаждущая подвига любви. Мы расстаемся с нашей любимой героиней в 1820 году в канун Николина дня, именин Николая Ростова. Вся семья в сборе, все живы, здоровы, счастливы и сравнительно молоды. Все хорошо, что хорошо кончается? Но ничего не кончается даже для этих людей - и, главное, с этими персонажами не кончается противоречие жизни, ее борьба. Противоречие и борьба разрешаются не итогом (любой из которых всегда лишь частный и временный), не фабульным концом, не развязкой романа. Хотя в эпилоге - браки и семьи, Толстой был все-таки прав, когда заявлял, что он не способен этой классической литературной развязкой поставить известные "границы" развитию действия и "вымышленным лицам" своим. Браки в финале "Войны и мира" если и определенный итог отношений лиц, то итог этот неокончательный и условный, им не уничтожился "интерес повествования" в книге Толстого. Тем самым подчеркнута относительность самого итога в процессе жизни и идеи итога как отношения к жизни, точки зрения на нее. Эпилог закругляет и тут же опровергает какое бы то ни было закругление жизни - отдельного человека или тем более жизни всеобщей.
Современное положение вещей.
Существенные изменения в положении женщин произошли во многих странах мира уже в XX веке, во многом под влиянием Великой Октябрьской революции. В числе первых декретов советской власти были и изданные в декабре 1917 г. Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг, а также Декрет о расторжении брака. Этими декретами были отменены действовавшие до революции законы, ставившие женщину в неравноправное положение с мужчиной в семье, в отношении детей, в правах на имущество, при разводе и даже при выборе места жительства. После Октябрьской революции женщины России впервые приобрели право свободно выбирать профессию, получать образование. Равенство женщин с мужчинами в политических, гражданских правах было закреплено первой советской конституцией. И ныне, когда участие женщин в общественно-политической жизни развитых государств стало общим явлением, нелишне вспомнить, что Советская Россия оказалась в первой пятерке стран мира, предоставивших женщинам право избирать и быть избранными в представительные органы страны. На разных этапах развития Страны Советов специфические вопросы, связанные с участием женщин в государственной и общественной жизни, охраной материнства и детства, трудовой деятельностью женщин, повышением их общеобразовательного и профессионального уровня и другие решались в первую очередь как задачи государственные.
К1920 годам советская власть столкнулась со сложными социально-демографическими и социально-медицинским проблемами (дезорганизация семейно-брачных отношений, рост числа нежелательных беременностей и абортов, распространение проституции и т. д.). Не сумев справиться с ними цивилизованным путем, власть обратилась к репрессивным мерам (рекриминализация гомосексуальности, ограничение свободы развода, запрещение абортов). Идеологическим оправданием такой политики была большевистская сексофобия (“у нас секса нет”). Но цель - укрепление семьи и повышение рождаемости – не были достигнуты. Конституционное закрепление равноправия женщин и мужчин было социальным завоеванием социализма. К сожалению, и в данной области, как и в других сферах общественной, политической и социальной жизни, между провозглашенными в Конституции СССР правами человека и их претворением в жизнь, между словом и делом оказался весьма существенный и со временем все увеличивавшийся разрыв. Что касается вопроса равноправия мужчин и женщин, то застой и отсутствие движения вперед фактически обусловили даже известный откат назад.
Отношения полов оказались, как и другие сферы жизни человека, под контролем государства.
Сексуальная революция произошла в России гораздо позднее, чем в других странах – в начале 1990-х годов. В 90-е годы, да и сегодня в России существует "разительное неравенство шансов для женщин", "явный перекос" в социальных позициях и возможностях мужчин и женщин. Нельзя не заметить, что в конце 90-х также, как и в конце 80-х, считалось "дурным тоном" говорить об общественных нуждах женщин, об их политических запросах и карьерных притязаниях. Но, как мы видим, женщины все дальше и дальше продвигаются в «завоевании жизненного пространства». Таким образом, дальнейшее развитие отношений мужчин и женщин предполагает признание обществом их равенства, равноценности и равноправия.
Хотя нельзя не видеть, как низко упал авторитет Матери, как люди относятся к самой мысли о втором, не говоря уже о третьем, ребенке. Я, как и многие неравнодушные люди, надеюсь, что с изменением демографической политики изменится и само отношение к матерям. Сейчас уже заметен сдвиг, очень слабый, но сдвиг. С огромной надеждой я думаю о том времени, когда люди будут уважать матерей не меньше, чем, скажем, президента или известных актеров.
Аннотация: Статья носит обзорный характер. На материале русской поэ — зии рассматривается такой органично присущий ей феномен как образ матери (тема матери) в историческом развитии и важнейших своих проявлениях. За всю историю существования темы матери в русской поэзии от начала возникно — вения до наших дней, можно выделить три главных ипостаси образа матери – реально-бытовой, связанный с личной матерью каждого, высший идеальный аспект, восходящий к образу Богоматери, и – особенно значимый в русской поэзии образ матери как родины, восходящий к святому на Руси образу мате — ри-земли.
Ключевые слова: тема, образ матери, русская поэзия, Богоматерь, роди — на, земля.
Тема матери столь издавна и органично присуща русской поэзии, что представляется возможным ее рассмотрение как особого литературного явле — ния. Беря исток от самого зарождения русской словесности, эта тема после — довательно проходит через все этапы ее развития, но даже в поэзии XX века сохраняет свои главные черты.
В русский фольклор образ матери переходит из общего для всех народов в эпоху матриархата культа Великой Богини, из славянских языческих веро — ваний, особого почитания на Руси матери-земли. В народных верованиях жен — ское божество, ассоциируемое с «мать-сырой-землей», жило и в языческой, и в христианской форме вплоть до XX века, сочетаясь на Руси наряду с главным впоследствии поклонением Богородице .
Первые проявления темы матери в литературе мы можем наблюдать в фольклорных произведениях, изначально – в бытовом обрядовом фольклоре, в свадебных и похоронных песнях. Уже здесь заложены основные черты образа матери, свойственные ему и впоследствии – в особых эпитетах при прощании с матерью: Как денной нашей заступушки,/ Ночной да богомольницы… . Такая характеристика давалась обычно в народе Богородице, ее называли
«скорая помощница, теплая заступница», «печальница наша», «заступница наша и молебница, защитница всему роду христианскому». Так образ личной матери каждого соотносился с небесным высшим материнским образом.
В похоронных заплачках выражалась также глубинная связь матери с матерью-сырой-землей, а в девичьих свадебных причитаниях при разлуке с
«матушкой» и родным домом, так же, как и в рекрутских песнях, образ матери стоял в связи с образами родных мест, родины.
Итак, три главных ипостаси образа матери, которые сохраняются в по — эзии вплоть до наших дней, существовали уже на заре словесного искусства Руси – Богоматерь, мать, родина: «В кругу небесных сил – Богородица, в кру — гу природного мира – земля, в родовой социальной жизни – мать, являются на разных ступенях космической божественной иерархии носителями одного
float:none;margin:10px 0 10px 0;text-align:center;">
Следует также подчеркнуть особую роль Н. А. Некрасова в становлении темы матери в русской поэзии – поэты XX века шли в создании образа матери именно от Некрасова. Его поэтическое наследие предоставляет богатый мате — риал решения этого образа как в романтическом, так и в реалистическом клю- че. Так, все, что было связано с родной матерью поэта, составило в его поэзии область, как будто оставшуюся не тронутой общим уклоном его творческого пути к реализму («Родина», «Рыцарь на час»). Вершина развития подобного
«идеального», даже обожествленного образа матери – предсмертное стихот — ворение Некрасова «Баюшки-баю», где мать прямо наделена божественными чертами и возвышается до образа Богоматери и одновременно другой некрасов — ской святыни – родины. Но в поэзии Некрасова как реалиста с самого начала присутствует и образ матери, воплощенный «на сниженной почве». Эта линия в его творчестве идет еще с пародии на лермонтовскую «Казачью колыбель — ную» 1840-х годов. Позже она приведет к народному образу матери («Орина, мать солдатская», поэмы «Мороз, Красный нос», «Кому на Руси жить хоро — шо»), созданному по эпическим законам, на принципах объективной реаль- ности. Это уже не мать поэта, которую он воспевает и увековечивает со своих субъективных позиций, а некий персонаж, возникающий в стихотворении со своей историей, личностными особенностями и речевой характеристикой.
В поэзии XX века воплощение темы матери можно разделить прежде все — го по типам отношений субъекта речи, лирического Я к образу матери, в связи с чем возникают три особых способа существования темы матери в поэзии: как особая направленность, обращенность поэзии к образу матери; как поэзия не — посредственно от лица матери; как «объективный» образ матери, приближен — ный к персонажу. Из всего поэтического наследия XX века тема матери наибо — лее полно и ярко отразилась в творчестве таких авторов, как А. Блок, А. Ах — матова, А. Твардовский. Романтические корни поэтики Блока, символизация как главный ее принцип, постепенное обращение к действительности, влияние реалистических (некрасовских) традиций, снижение лексики, прозаизация, вхождение темы города, бытовой сферы в поэзию, образов-персонажей из на — рода, (наряду с лирическим Я и Ты), приводят в итоге к лирике третьего тома с центральным образом родины-матери. Итог развития темы матери у Блока –
«Коршун». В нескольких строчках здесь переданы основные, знаковые темы и мотивы Блока – в образе одной, затерянной в полях простой русской матери, соотнесенной с образом Богородицы, и в женственном образе самой Руси, роди — ны: А ты все та ж, моя страна, в красе заплаканной и древней… .
Образ матери у Блока как национальный символ, соединяет религиозно-
Ахматовский образ матери, выраженный от первого лица, когда ее лири — ческая героиня равна образу матери, – это расширение личного, частного до всеобщего, национального, возвышение образа матери от реально-бытового в ранний период (Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,/ Я дурная мать… ) до образа Богородицы («Реквием») и – родины в поздний период творчества, в стихах, обращенных к солдатам и «сиротам» Великой Отечественной войны.
У Твардовского образ матери возникает в стихах-посвящениях его собст — венной матери и развивается в соответствии с сильным эпическим началом его поэзии: он является персонажем его сюжетной, повествовательной лирики и всегда тесно связан с образом утраченной малой родины, а в войну олицетво — ряет собой родину вообще. Образ Анны из «Дома у дороги» – это образ матери в высшем аспекте матери-России – выстоявшей, спасшей детей и даже в плену сохранившей дом солдата: Тот дом без крыши, без угла,/ Согретый по-жило — му,/ Твоя хозяйка берегла/ За тыщи верст от дому , а значит, общую родину. Завершается тема матери у Твардовского вместе с жизнью матери поэ — та – циклом «Памяти матери».
Итак, мы убедились: главные материнские образы в русской культуре – земля, Богоматерь и мать – сохранились с древнейших времен до наших дней. Способы их выражения (романтически-возвышающий, открывающий мир ду — шевных переживаний матери от лица самой матери и объективный) также пе — реходят в поэзию наших дней из древней и классической поэзии.
На всех этапах развитие темы матери в поэзии шло от образа личной, собст — венной матери человека к возвышению и расширению частного до всеобщего. Высшее проявление образа матери, данное на самой начальной исторической стадии русской поэзии в образе Богоматери, в дальнейшем находит свое воп — лощение в идеальном образе матери, часто связанном с автобиографическим отношением автора к матери. Черты «демократизации» литературы и «сниже — ния» образа матери в XX веке еще усиливаются. Снижение идет засчет про — никновения в литературу бытовых реалий и социально-исторического фона. Так образ матери становится более конкретным, реально-бытовым. Следует от — метить, что начальному этапу литературы свойственны попытки очеловечения и заземления божественного (Богоматери, мать-сырой-земли), а последующие периоды характеризуются напротив тенденцией возвышения и обожения зем — ного (родной матери, родных мест, своей избы, образов детства).
В поэзии XX века постепенно высшим аспектом образа матери становится образ родины. Берущий истоки от образа матери-земли, теперь через память о малой родине, доме, через призму войн и социальных потрясений, земной образ личной матери начинает возвышаться именно до общезначимого уровня образа родины. Эволюция образа матери в этом направлении обнаруживается как при рассмотрении общего хода развития русской поэзии, так и в пределах творческого пути каждого из наиболее крупных представителей темы матери в поэзии XX века. Блок, связанный в начале века с поисками идеального жен — ственного начала и возвышающий в своем творчестве женский образ до божес — твенного, в конечном итоге через снижение (даже падение), конкретизацию и прозаизацию женского образа и всей своей поэтической манеры выходит к образу матери именно в значении родины (“На поле Куликовом”, “Коршун”).
Ахматовский образ матери, равный ее лирической героине, проделал путь от социально-бытового в раннем творчестве, социально-исторического в период “Реквиема” (с аллюзиями на образ Богоматери) до образа всеобщей матери-ро — дины во время Великой Отечественной войны, от лица которой она обращает — ся к “детонькам”. Творчество Твардовского целиком подтверждает подобный переход: женский образ как объект любовной лирики у него отсутствует вовсе, но при этом образ матери с самых ранних стихов и до конца связан с памятью о родных местах, а во время войны поднят на высоту образа родины.
Материал взят из: Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». – № 2. – 2009
-- [ Страница 2 ] --
Но все же магистральную линию развития темы матери у Блока определяет женственное как особая стихия и философско-поэтическая категория, играющая главную организующую роль в поэзии Блока не только в ранний его период, но и на всем протяжении его творческого пути. Помимо лирического героя, некоего лирического Я, не меньшее значение имеет лирическое Ты как объект поэзии Блока. За этим Ты на всех этапах его пути стояла героиня, женщина, постоянно изменяющаяся, предстающая в разных обликах, но всегда выполняющая некую сакральную функцию женственного божества в блоковском поэтическом мире. Женское лирическое Ты у Блока переменчиво и многолико, и материнское присутствует в нем, даже если не доминирует. В “Стихах о Прекрасной Даме” уже заложен дальнейший путь изменений, даже измен и падений лирического Ты, к которому обращена вся поэзия Блока. Постепенно происходит демократизация, “заземление” женского образа у Блока. Можно говорить о том же пути “вочеловечения” блоковской героини, что и его лирического героя.
Так одним из ликов женственного божества, к которому обращена вся поэзия Блока, оказывается загадочный лик Руси. Ее образ тоже не однозначен – то это лик простой русской бабы в цветном платке, то это Русь с ведунами и ворожеями, то цыганская Русь, прискакавшая на коне из степи, машущая в окно пестрым рукавом, то это Русь Христа – в лохмотьях, на фоне осеннего пейзажа.
В третьем томе поэтической трилогии Блока на первый план выходит тема родины и обращение поэта к миру объективной действительности. Здесь божество его поэзии явлено в образе России, в стихии народной души, в каждой простой русской женщине. Чаще всего этот последний этап его поэзии характеризуют как выход Блока на стезю реализма. Реалистические тенденции действительно усиливаются в третьем томе, что способствует развитию темы родины и традиционно связанной с ней темы матери.
Образ родины у Блока вбирает в себя образы русской Богоматери, простых, народных героинь, а также образы русской природы. Кульминация развития этих образов у Блока – в разделе третьего тома “Родина”. Женским образом этого раздела становится сама Россия, причем этот блоковский образ корнями уходит в почву народной культуры.
Здесь возникает еще один важный аспект блоковского образа родины – исторический. Почти каждое стихотворение из цикла “Родина” отсылает к русскому историческому прошлому. Наиболее очевиден и самобытен поэтический историзм Блока в цикле из пяти стихотворений “На поле Куликовом”. Три аспекта материнской темы в литературе соединяются здесь в образах Руси, всеобщей матери, за которую идет смертная битва, в образе одной матери из тысяч матерей: “И вдали, вдали о стремя билась,/ Голосила мать…” Еще один, главный и высший, аспект материнства – образ Богоматери, под чьей защитой победило русское войско. Здесь вновь появляется уже редкое для Блока “Ты” с заглавной буквы, теперь оно относится к Божьей матери. И, несмотря на то, что «Ты» оборачивается новым ликом, и женский образ вновь дробится и множится, тем не менее, последнее стихотворение раздела «Родина», по-видимому, подытоживает основные темы и мотивы, - стихотворение «Коршун» 1916 года. Оно не случайно поставлено последним, и выполняет функцию завершающего. Оно представляется итогом пути поэта к образу родины. Знаменательно, что здесь образ родины уже прямо соотнесен с образом матери. Это стихотворение-знак, символ, вобравший в себя в свернутом виде всю тему России и женственности у Блока. В стихотворении соединились главные его образы и темы: и грозное предзнаменованье кружащего над матерью коршуна – символ, часто сопровождающий образ матери у Блока, и «некрасовский» образ матери с младенцем в избушке, растящей сына для «покорности» и «креста».
Знаменательно и то, что в таком емком произведении впервые у Блока появляется прямая речь матери – простой крестьянки. Последний риторический вопрос: «Доколе матери тужить?/ Доколе коршуну кружить?» несет извечную блоковскую идею о постоянном возвращении, циклизации истории, и в этих лаконичных строках заключена неизбежность и обреченность в судьбах матерей.
Охватывая творческий путь Блока в целом, можно подытожить: Блок, связанный в начале века с поисками идеального женственного начала и возвышающий в своем творчестве женский образ до божественного, в конечном итоге через снижение (даже падение), конкретизацию и прозаизацию женского образа и всей своей поэтической манеры выходит к образу матери именно в значении родины.
Романтические корни поэтики Блока, символизация как главный ее принцип, постепенное обращение к действительности, влияние реалистических (некрасовских) традиций, снижение лексики, вхождение бытовой сферы в поэзию, образов-персонажей из народа, (наряду с лирическим Я и Ты), - все это служит стилистической «почвой» для блоковской темы матери и приводит в итоге к лирике третьего тома с центральным образом родины – матери. Образ матери, венчающий путь Блока, выступает уже как национальный символ и соединяет в себе религиозно-философскую категорию высшего женственного начала и историософский образ родины.
Глава 3. Образ матери в поэзии А.Ахматовой
В третьей главе нами исследуется творчество А.Ахматовой и ее образ матери, фактически равный ее лирической героине, выраженный от первого лица, через речь матери. В поэзии Ахматовой мы находим три разных образа матери, выраженных от первого лица и соответствующих трем разным периодам ее творческого пути. Этот образ берет начало еще в акмеистический период на почве усиления внимания к внешнему миру и конкретной реальности, заявленных акмеистами, и последовательно проходит через все этапы ахматовского творческого пути, отражая изменения в ее художественном мире и поэтике, а также вбирая в себя исторические приметы времени. Ахматовский образ матери выражается от первого лица и является гранью образа ее лирической героини. Лирическая природа ее образа матери подтверждается тяготением к психологизму, отражению внутреннего мира и сознания. В лирике психологизм экспрессивен: субъект речи и объект изображения совпадают. Бесспорно, изображаемый Ахматовой мир – это всегда мир внутренний, психологический. При этом ее стихи отличает монологизм – стилевая черта лирики; произведения построены как лирический монолог. В тех случаях, когда Ахматовой используется форма диалога или принципы «ролевой лирики» по определению Б.О.Кормана, ее «персонажи» призваны выразить разные грани ее лирического сознания – это видно уже в первом, относящемся к теме матери, стихотворении «Где, высокая, твой цыганенок?» (1914). В этом стихотворении берет свое начало и наиболее существенный для ранней поэзии Ахматовой мотив – мы определяем его по известной строчке «Я дурная мать». Это мотив покаянный, мотив материнской вины.
Что касается покаянных мотивов и образа недостойной матери, то они довольно устойчивы в стихах первого периода ахматовского творчества (так, в обращенных к сыну прощальных строках: «Не бранила, не ласкала,/ Не водила причащать…»)
Ярче всего этот мотив явлен в «Колыбельной» 1915 года. Это стихотворение полностью представляет собой прямую речь матери. Но по сравнению, например, с лермонтовской «Казачьей колыбельной», мать у Ахматовой не провожает сына в мир, не наставляет его перед началом жизни (или не утешает, как в некрасовской «Баюшки-баю», перед смертью). Здесь большая часть стихотворения посвящена отцу, мужчине, а в первую очередь – самой матери с ее горьким вздохом: Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,/ Я дурная мать… .
Необходимо помнить, что даже в ранний ахматовский период в ее творчество вплетались новые, неожиданные для образа ее тогдашней героини гражданские мотивы и высокая тема родины («Июль 1914», «Памяти 19 июля 1914», стихи начала 1920-х годов), как бы готовящие переход к следующим, резко отличным периодам. Поворот от «камерных», интимных стихов о любви к высокой тематике и гражданскому пафосу заметен уже в ранней лирике Ахматовой. Пример этой перемены - «Молитва» 1915 года с ее резко впечатляющим, даже отталкивающим образом матери, готовой пожертвовать своим ребенком ради Родины.
Уже в следующий период, в поэзию Ахматовой входит иной образ матери, который мы условно обозначаем цитатой «трехсотая с передачею» - это одна из тысяч матерей, отдающих сыновей на крест.
Подобный образ матери явлен в первую очередь в «Реквиеме» (1935-1940). Цель и основная идея реквиема как жанра – поминовение, сохранение от забвения и оплакивание, к тому же это произведение для хора. Голос Ахматовой здесь начинает звучать от лица миллионов, ее образ сближается с образом плакальщицы. При этом рассказывается своя, личная боль, связанная с реальной биографией автора: лирическое переживание матери составляет основу сюжета «Реквиема». Но постоянные исторические аллюзии, а также вечные библейские образы, вневременные мотивы, наряду с реально-бытовыми, типичными деталями тех лет, расширяют частное единичное горе до национальной трагедии и передают вечную природу страдания матери. Сама героиня называет себя «трехсотою с передачею», этим порядковым номером подчеркивая многочисленность подобных материнских, женских судеб рядом, вокруг нее в тюремной очереди, и свою причастность к общей трагедии. Но типичный, вписанный в социально-историческую реальность, образ матери здесь приобщен к высшему аспекту материнства – образу Богоматери.
Финал «Реквиема» выходит на прямую параллель с распятием, к образу матери у сыновнего креста, словно голос Богоматери зазвучал во времена сталинского террора. Так реально-бытовой психологический образ матери у Ахматовой мог выражаться от лица самой матери через образ Богородицы.
«Реквием» дополняют несколько отрывков, объединенных в цикл «Черепки» с эпиграфом из «Улисса» Джойса: «Ты не можешь оставить свою мать сиротой». Все эти маленькие стихи – это почти черновые наброски или дневниковые записи, так фрагментарно, наспех они зафиксированы, так не важна в них формальная сторона, а важна только боль матери по сыну и – память о реальных событиях тех лет. Это некие записки на будущее с целью сберечь все, что когда-то действительно было.
Еще одно стихотворение, написанное в конце тридцатых и отражающее судьбу и сознание матери в неожиданной форме, - «Подражание армянскому». Необычность подражания Ахматовой в том, что она сама или ее лирическая героиня говорит от лица самой овцы, при этом ее речь обращена не просто к человеку, съевшего ягненка, а к тирану, к восточному «падишаху», чем подчеркивается связь с реальной автобиографической ситуацией. Здесь есть и указание на современного восточного деспота, и отражение в образах овцы-матери и сына-агнца личной трагедии.
Третий этап изменений ахматовского образа матери мы обозначили цитатой «Детоньки мои!», которая уже не является самоидентификацией лирической героини, а обращена к тем детонькам, сиротам, сыновьям-солдатикам, которым посвящены ее стихи времен Великой Отечественной войны. В этот период еще больше истончается грань между голосом героини-матери и голосом автора стихотворений. В годы войны в советской поэзии появился новый женский образ – образ «всеобщей матери», «матери вообще», которая воспринимала русских солдат как собственных детей, оплакивая мертвых и распространяя свою заботу на каждого, кто защищает родину от врага. Материнский голос Ахматовой в годы войны приобрел звучание, родственное такому обобщенному образу матери. Ее речь от первого лица больше не повествует о себе, только косвенно явлены новые черты ее лирической героини – через материнское отношение к «детям».
Образы детей «вообще» конкретизировались у Ахматовой в образах Вовы и Вали Смирновых, оставшихся в блокадном Ленинграде, где один из них погиб.
Стихи Ахматовой, посвященные солдатам, павшим за Родину, написаны так же отрывочно, кратко, как будто выхвачены из потока основного текста. Кроме стилевых черт этих маленьких произведений, важна позиция автора, ракурс его взгляда: все стихи о детях и сыновьях-солдатах военной поры написаны от лица «всеобщей матери». Особенно ощущается этот мотив в стихотворении 1944 года «Победителям», где Ахматова стремится «всех поименно назвать», произнести самые распространенные русские имена сыновей-героев.
В отличие от определений «дурная мать» и «трехсотая с передачею», отражающих грани ахматовского образа матери на разных этапах творчества, последнее обозначение не является самоопределением и не относится к образу лирической героини Ахматовой. «Детоньки мои» - это обращение к детям от лица матери. Таким образом в период войны наглядны отречение лирической героини от выражения своих переживаний и переход к открытому монологу от лица матери, обращенному к сыновьям. Можно сделать вывод, что итоговый образ матери у Ахматовой, сложившийся в войну, близок образу родины как всеобщей матери и выражен от ее лица.
Глава 4. Образ матери в поэзии А.Твардовского
В четвертой главе представлен анализ темы матери в творчестве А.Твардовского как пример объективного, эпического воплощения образа матери. Тему матери у А.Твардовского можно назвать третьей темой в его творчестве – наряду с теми двумя, которые он выделял сам: колхозы в ранний период и война в зрелый. В поэзии Твардовского тема матери присутствует с самого начала и до конца пути. Образ матери является центральным в поэтическом мире Твардовского и возвышается от частного – посвящений собственной матери – до всеобщего и высшего в русской поэзии аспекта материнства – образа родины.
Несмотря на крайне скудное освещение в библиографии о Твардовском этой стороны его творчества, очевидно, что важнейшие для поэта мотивы памяти, родных мест (малой родины), сыновнего долга и сыновней благодарности соединены именно в образе матери, и это соединение является отдельной темой в его творчестве. При этом тема матери у Твардовского опирается на весь предшествующий опыт русской культуры; в особенности народная песенная поэзия и некрасовская традиция являются ее исторической основой.
Не раз отмечалось критиками как особенность художественного мира поэта отсутствие любовной лирики у Твардовского, и с другой стороны – сила искренности, проникновенности в стихах, посвященных матери. Подобные стихи раннего периода (с 1927 по 1940 г.) можно разделить на три тематических раздела: стихотворения, посвященные матери поэта и ее судьбе, стихотворения о русской женщине-крестьянке (чей обобщенный образ и дает в результате образ матери, т.к. «труженица» и «мать» - две главные ипостаси женщины у Твардовского) и стихотворения героической тематики, где чаще всего возникает образ матери сына-героя.
Стихотворение «Матери» 1927 года – это воспоминание-обращение к матери. Образ ее, начиная с этого стихотворения и до конца, соединен с образом его малой родины, природы.
Стихотворение «Песня» 1936 года тоже строится на образах памяти, воспоминания, напоминания. Взрослый сын ставит пластинку с песней, которую он сам не помнит, но эта песня пробуждает память матери. Как только она вспоминает эту песню, перед ней возникают картины прошлого, ее молодости. Поочередно возникают здесь песня, труд и материнство – главные образы в стихах о матери.
В 1937 году вновь появляется стихотворение с заглавием «Матери». Образ матери и здесь дан через память, напоминания – поэт называет конкретные вещи, несущие в себе память о матери для него. Надо отметить, что и в этом очень коротком и простом стихотворении есть все, что составляет тему матери для Твардовского. Не случайно память о матери приходит через такие образы, как природа, труд и песня. Это стихотворение – редкий пример в творчестве Твардовского «бессюжетного» стиха. Это также редчайший пример белого стиха у Твардовского. Твардовский, ненавидевший «красивости», фокусы в поэзии, в стихотворении о матери избегает даже рифм, как и громких слов.
Реальную судьбу своей матери Твардовский описал в стихотворении 1935 года «С одной красой пришла ты в мужний дом…» История одной судьбы проходит на фоне истории вообще, сюжет частной жизни на фоне общей жизни страны. Твардовский не зря называл себя прозаиком: в этом стихотворении он последовательно рассказывает историю жизни своей матери, обходясь без сравнений, метафор, ярких рифм. От прозаика в нем и то, что образ женщины, жены и матери, верно угадан в его стихах как психологический тип, она состоялась как персонаж.
В этом русле возникает объективно существующий образ матери, созданный как бы по законам прозы, как персонаж. Особенно это заметно в стихах о матерях новых советских героев («Матрос», «Полет», «Сын», «Мать и сын», «Ты робко его приподымешь…»). Лучшее в этом ряду стихотворений 30-х годов – «Ты робко его приподымешь…» (1936), где создан подлинный образ матери героя, где голос матери звучит просто и естественно, не совпадая с общим пафосом стихотворения.
В годы войны образ матери становится значительнее в творчестве Твардовского, подпитываясь наряду с другими поэтическими образами и темами из общего трагического истока. Будучи и раньше тесно связанным с образами малой родины и земли как почвы («матери-сырой-земли»), образ матери теперь приравнивается к образу всеобщей Родины, страны. Будучи соотносим с образами простых женщин-крестьянок, теперь образ матери соединяется с женскими образами Твардовского. Любовь материнская и любовь женщины к мужчине, обычно спорящие у Твардовского, в войну уравниваются.
Возвращаясь к проблеме любовной лирики у Твардовского, заметим, что в ранний период, она отчасти заменилась темой матери. Кроме того, в связи с эпической природой поэтического метода Твардовского, тема любви воплощалась в его творчестве объективно, через того или иного персонажа.
В годы войны на фоне трагедии стало возможным – показать женщину в любви к мужчине и к детям. Высшим достижением слияния образа матери и образа женщины стала Анна Сивцова в поэме «Дом у дороги».
В послевоенный, последний период творчества образ матери как персонаж уходит из произведений Твардовского. В позднем творчестве тема матери у Твардовского окончательно соединяется с темой памяти. Полное перемещение образа матери в область памяти происходит в цикле «Памяти матери», написанном в 1965 году. Здесь нет как такового образа матери, то есть к уже знакомому нам образу не добавляются какие-либо новые черты; здесь мать живет только в памяти сына, и поэтому его чувства, сыновнее горе раскрыты больше, чем образ матери, ставший бесплотным. Это вообще соответствует перемене в позднем Твардовском, переходу от эпоса к лирике.
Цикл состоит из четырех стихотворений, посвященных матери, внутреннее движение которых – от воспоминаний и рассуждений о жизни матери к смерти матери и в последнем стихотворении – снова к жизни через память.
Тема матери столь издавна и органично присуща русской поэзии, что
представляется возможным ее рассмотрение как особого литературного явления. Беря исток от самого зарождения русской словесности, эта тема последовательно проходит через все этапы ее развития, но даже в поэзии XX века сохраняет свои главные черты.
В русский фольклор образ матери переходит из общего для всех народов в эпоху матриархата культа Великой Богини, из славянских языческих верований, особого почитания на Руси матери-земли. В народных верованиях женское божество, ассоциируемое с «мать-сырой-землей», жило и в языческой, и в христианской форме вплоть до XX века, сочетаясь на Руси наряду с главным впоследствии поклонением Богородице .
Первые проявления образа матери мы можем наблюдать в фольклорных произведениях, изначально - в бытовом обрядовом фольклоре, в свадебных и похоронных песнях. Уже здесь заложены основные его черты, свойственные ему и впоследствии - в особых эпитетах при прощании с матерью: Как денной нашей заступушки,/ Ночной да богомольницы… .
Такая характеристика давалась обычно в народе Богородице, ее называли «скорая помощница, теплая заступница», «печальница наша», «заступница наша и молебница, защитница всему роду христианскому». Так образ матери каждого соотносился с небесным высшим материнским образом.
В похоронных заплачках выражалась также глубинная связь матери с
матерью-сырой-землей, а в девичьих свадебных причитаниях при разлуке с
«матушкой» и родным домом, так же, как и в рекрутских песнях, образ матери стоял в связи с образами родных мест, родины.
Итак, три главных ипостаси образа матери, которые сохраняются в поэзии вплоть до наших дней, существовали уже на заре словесного искусства Руси - Богоматерь, мать, родина: «В кругу небесных сил - Богородица, в кругу природного мира - земля, в родовой социальной жизни - мать, являются на разных ступенях космической божественной иерархии носителями одного материнского начала. «Первая мать - пресвятая Богородица,/ Вторая мать - сыра земля, / Третья мать - как скорбь приняла…» .
Образ Богоматери, особенно чтимой в народе, чаще всего воплощался в народных духовных стихах и апокрифах, где «страсти Христовы» переданы через страдания матери («Сон Богородицы», «Хождение Богородицы»). Г. П.
Федотов подчеркивает особенность русского образа Богородицы, которая отличает ее образ от западно-католического: «В образе Ее, не юном и не старом, словно безвременном, как на православной иконе, народ чтит небесную красоту материнства. Это красота матери, а не девы» . При этом образ божественной небесной Матери в народных стихах наделен чертами человечески-женскими. Ее плачи по Сыну совпадают по своему образному и лексическому составу с похоронными заплачками простых матерей. Этим также подтверждается сближенность в народном сознании образов Божьей Матери и земной матушки человека.
В фольклоре же находим еще одно существенное для развития темы матери явление: эта тема могла воплощаться от первого лица, когда образ матери раскрывался через ее речь о себе, через ее переживания и внутренний мир. Таков образ матери прежде всего в плачах матерей по детям, где мать непосредственно выражает свою скорбь, отчасти и в колыбельных, в которых заложена мысль одновременно о будущем ребенка и о судьбе самой матери. Этот способ воплощения образа матери - от лица самой матери - перейдет в поэзию XX века.
В древнерусской письменной литературе продолжается линия развития
образа Богоматери, идущая от духовных стихов - в апокрифах, в произведениях о чудотворной силе этого образа. Так, в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище», Богоматерь спасает русский народ, но при этом образ Ее стоит здесь наравне с образом всей русской земли, за которую идет битва, а также сырой земли, почвы, к которой преклонил слух князь Дмитрий, чтобы она подсказала ему исход битвы.
Ближе к литературе нового времени, в XVII веке, в литературу вновь входит образ земной матери, в связи с возрастанием личностного начала, авторства, углубления психологизма, с таким понятием, которое Д. С. Лихачев определил как «индивидуализация быта». Эти тенденции особенно заметны в ключевом для развития образа матери произведении - «Повесть об Улиании Осорьиной», где «идеал матери изображен в лице Юлиании Лазаревской сыном ее Калистратом Осорьиным» . Мать автора предстает в этом почти агиографическом произведении святой, но идеализация ее образа идет уже «на сниженной почве», ее святость заключается в «хозяйственном служении домочадцам» (Д. С. Лихачев).
В литературе XIX века тема матери была продолжена в творчестве многих писателей и поэтов. Прежде всего - в творчестве М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова. В поэзии М. Ю. Лермонтова тема матери, только начинающаяся входить в классическую высокую поэзию, имеет автобиографическое начало (известна его запись о песне, которую «певала покойная мать» - с этой записью напрямую соотносятся стихи того же периода: «Кавказ», а также «Ангел», где не случайно именно песня несет некое прекрасное воспоминание). В поэзии М. Ю. Лермонтова был заложен сложный единый узел из романтического воспоминания о собственной матери, постепенного усложнения, психологизации и «снижения» женского образа в его лирике, а также из образов земной природы и молитв к Богоматери. Все нити этого узла тянутся от начала существования русской литературы - через поэзию М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова - дальше, вплоть до наших дней, и каждая из них имеет важное значение как составляющая темы матери в литературе. Приближение женского образа к реальности, тенденции реализма, постепенно усиливающиеся в поэзии М. Ю. Лермонтова, ведут к иному способу воплощения темы матери - объективному, когда образ матери в поэзии почти равен отдельному литературному персонажу. Так, его «Казачья колыбельная», связанная с бытом, с фольклорными традициями, отразила общий уклон литературного процесса по пути «демократизации» (Д.Е. Максимов) и представила первый образ простой матери из народа в последующей галерее подобных.
Следует также подчеркнуть особую роль Н.А. Некрасова в становлении
темы матери в русской поэзии - поэты XX века шли в создании образа матери именно от Некрасова. Его поэтическое наследие предоставляет богатый материал решения этого образа, как в романтическом, так и в реалистическом ключе. Так, все, что было связано с родной матерью поэта, составило в его поэзии область, как будто оставшуюся не тронутой общим уклоном его творческого пути к реализму («Родина», «Рыцарь на час»). Вершина развития подобного «идеального», даже обожествленного образа матери - предсмертное стихотворение Н. А. Некрасова «Баюшки-баю», где мать прямо наделена божественными чертами и возвышается до образа Богоматери и одновременно другой некрасовской святыни - родины. Но в поэзии Н. А. Некрасова как реалиста с самого начала присутствует и образ матери, воплощенный «на сниженной почве». Эта линия в его творчестве идет еще с пародии на лермонтовскую «Казачью колыбельную» 1840-х годов. Позже она приведет к народному образу матери («Орина, мать солдатская», поэмы «Мороз, Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо»), созданному по эпическим законам, на принципах объективной реальности. Это уже не мать поэта, которую он воспевает и увековечивает со своих субъективных позиций, а некий персонаж, возникающий в стихотворении со своей историей, личностными особенностями и речевой характеристикой.
Особенно трогательно писал о своей маме С. А. Есенин. Образ матери неразрывно связан в его стихах с образом деревенского дома с голубыми ставнями, берёзы у околицы, дороги, уходящей вдаль. Поэт как будто просит прощенья у старушки "в старомодном, ветхом шушуне". Во многих стихах он просит её не тревожиться за судьбу непутёвого сына. В образе матери для него как бы объединились все матери, ждущие возвращения домой своих сыновей. Возможно, в природе матери заложено стремление взять на себя заботы своих подрастающих детей, оградить их от жизненных невзгод, бед. Но часто в этом стремлении слишком заботливые мамы доходят до крайностей, лишая своих детей какой-либо инициативы, приучая жить под постоянной опекой.
Она стояла у его колыбели, она любила его как сына. «Мамка моя…»,- говорил он о ней. Ей посвящали стихи известные поэты, о ней в веках остались воспоминания. Арина Родионовна, няня великого поэта Александра Сергеевича Пушкина. Биографы А. С. Пушкина назовут её благороднейшим и типичнейшим лицом русского мира. Поэт любил её родственною, неизменною любовью и в годы возмужалости и славы беседовал с нею по целым часам. Весь сказочный русский мир был известен ей, и передавала она его чрезвычайно оригинально. В числе писем к А. С. Пушкину от всех знаменитостей русского общества находятся и записки от старой няни, которые он берег наравне с первыми, а о привязанности к ней поэта говорят стихотворения, ей посвященные, например: «Подруга дней моих суровых…»
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь;
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе. . .
Н. В. Гоголь был одним из первых русских писателей, создавших образ русской матери в повести «Тарас Бульба». «Спало всё во дворе… одна бедная мать не спала. Она приникла к изголовью дорогих сыновей своих, лежавших рядом; она расчесывала гребнем их молодые, небрежно всклокоченные кудри и смачивала их слезами; она глядела на них вся, глядела всеми чувствами, вся превратилась в одно зрение и не могла наглядеться. Она вскормила их собственной грудью, она взрастила, взлелеяла их. «Сыны мои, сыны мои милые! Что будет с вами? Что ждет вас?» - говорила она, и слезы остановились в морщинах, изменивших её когда-то прекрасное лицо. Молодость без наслаждения мелькнула перед нею, и её прекрасные свежие щеки без лобзаний отцвели и покрылись преждевременными морщинами. Вся любовь, все чувства, все, что есть нежного и страстного в женщине, все обратилось у ней в одно материнское чувство. Она с жаром, с страстью, с слезами, как степная чайка, вилась над детьми своими. За каждую каплю крови их она отдала бы всю себя.
Месяц с вышины неба давно уже озарял весь двор, … а она все сидела в головах милых сыновей своих, ни на минуту не сводила с них глаз и не думала о сне» .
Образ матери в произведениях русской литературы.
Малькова Зумара Сагитовна.
МБОУ «Большетарханская СОШ» Тетюшского муниципального района РТ.
Цели урока:
- проследить, как в русской литературе, верной своим гуманистическим традициям, изображен образ женщины-матери
- развивать духовно-нравственный мир учащихся, их национальное самосознание
- воспитывать у учащихся уважительное отношение к женщине-матери
- воспитывать патриота и гражданина, нацеленного на совершенствование общества, в котором он живет
Ход урока:
I. Вступительное слово учителя
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «ПРИТЧА О МАМЕ»
Велика и многообразна русская литература. Неоспоримо её гражданское и общественное звучание и значение. Из этого великого моря можно черпать беспрестанно – и не обмелеет оно вовеки. Не случайно, поэтому выходят у нас книги о товариществе и дружбе, любви и природе, солдатском мужестве и Родине… И любая из этих тем получила своё полное и достойное воплощение в глубоких и своеобразных произведениях отечественных мастеров.
Но есть ещё одна святая страница в нашей литературе, дорогая и близкая любому неочерствевшему сердцу, - это произведения о матери.
С уважением и признательностью смотрим мы на человека, до седых волос благоговейно произносящего имя матери своей и почтительно оберегающего её старость; и презрением казним того, кто в горькую старческую её пору отвернулся от неё, отказал в доброй памяти, куске или крове.
По отношению человека к матери народ меряет своё отношение к человеку.
II. Определение цели занятия.
СЛАЙД № 4 Проследить, как в русской литературе, верной своим гуманистическим традициям, изображён образ женщины - матери.
III. Образ матери в устном народном творчестве
Слово учителя. Облик матери уже в устном народном творчестве приобрёл пленительные черты хранительницы очага, работящей и верной жены, защитницы собственных детей и неизменной радетельницы за всех обездоленных, оскорблённых и обиженных. Эти определяющие качества материнской души отображены и воспеты ещё в русских народных сказках и народных песнях.
ПЕСНЯ БУЛАНОВОЙ « МАМА»
IV. Образ матери в печатной литературе
Слово учителя . В печатной литературе, которая по известным причинам поначалу была уделом только представителей высших классов, образ матери долгое время оставался в тени. Возможно, названный предмет не считался достойным высокого слога, а может быть, причина такого явления более проста и естественна: ведь тогда дворянским детям, как правило, брали для воспитания не только гувернёров, но и кормилиц, и дети дворянского сословия в отличие от детей крестьянских были искусственно отдалены от матери и вскармливались молоком других женщин; поэтому и происходило – пусть не вполне осознанное – притупление сыновних чувств, что не могло в конечном счёте не сказываться и на творчестве будущих поэтов и прозаиков.
Не случайно у Пушкина не написано ни одного стихотворения о своей матери и столько прелестных поэтических посвящений няне Арине Родионовне, которую, кстати, поэт часто называл нежно и бережно – «мамушкой».
Мать в творчестве великого русского поэта Н.А. Некрасова
Мать… Самый дорогой и близкий человек. Она дала нам жизнь, подарила счастливое детство. Материнское сердце, как солнце, светит всегда и везде, согревая нас своим теплом. Она – наш лучший друг, мудрый советчик. Мать – наш ангел – хранитель.
Именно поэтому образ матери становится одним из главных в русской литературе уже в XIX веке.
По-настоящему, глубоко тема матери зазвучала в поэзии Николая Алексеевича Некрасова. Замкнутый и сдержанный по натуре, Некрасов буквально не находил достаточно ярких слов и сильных выражений, чтобы оценить роль матери в своей жизни. И юношей, и стариком Некрасов всегда с любовью и преклонением говорил о своей матери. Подобное отношение к ней, помимо обычной сыновей привязанности, вытекало, несомненно, из сознания того, чем он ей был обязан:
И если я легко стряхнул с годами
С души моей тлетворные следы
Поправшей всё разумное ногами,
Гордившейся невежеством среды,
И если я наполнил жизнь борьбою
За идеал добра и красоты,
И носит песнь, слагаемая мною,
Живой любви глубокие черты –
О, мать моя, подвигнут я тобою!
Во мне спасла живую душу ты!
(Из стихотворения «Мать»)
Вопрос классу:
Каким же образом «спасла душу» поэта его мать?
Выступления учащихся (чтение и анализ произведений).
Ученик 1 - Прежде всего, будучи женщиной высокообразованной, она приобщала своих детей к умственным, в частности литературным, интересам. В поэме «Мать» Некрасов вспоминает, что ещё ребёнком, благодаря матери, он познакомился с образами Данте и Шекспира. Она же учила его любви и состраданию к тем, «чей идеал – убавленное горе», то есть к крепостным.
Ученик 2 - Образ женщины – матери ярко представлен Некрасовым во многих его произведениях «В полном разгаре страда деревенская»
В полном разгаре страда деревенская...
Доля ты!- русская долюшка женская!
Вряд ли труднее сыскать.
Не мудрено, что ты вянешь до времени,
Всевыносящего русского племени
Многострадальная мать!
Зной нестерпимый: равнина безлесная,
Нивы, покосы да ширь поднебесная -
Солнце нещадно палит.
Бедная баба из сил выбивается,
Столб насекомых над ней колыхается,
Жалит, щекочет, жужжит!
Приподнимая косулю тяжелую,
Баба порезала ноженьку голую -
Некогда кровь унимать!
Слышится крик у соседней полосыньки,
Баба туда - растрепалися косыньки,-
Надо ребенка качать!
Что же ты стала над ним в отупении?
Пой ему песню о вечном терпении,
Пой, терпеливая мать!..
Слезы ли, пот ли у ней над ресницею,
Право, сказать мудрено.
В жбан этот, заткнутый грязной тряпицею,
Канут они - всё равно!
Вот она губы свои опаленные
Жадно подносит к краям...
Вкусны ли, милая, слезы соленые
С кислым кваском пополам?..
(Начало 1863)
Стихотворение Некрасова “В полном разгаре страда деревенская...” рассказывает о трудной доле русской женщины, матери, крестьянки. Эта тема вообще характерна для творчества Некрасова, её возникновение объясняется биографически. Поэт вырос в семье, где отец был “домашним тираном”, мучающим мать. С детства Некрасов видел страдания любимых женщин, матери и сестры, брак которой, кстати, тоже не принёс ей счастья. Поэт тяжело переживал смерть матери и винил в ней отца, а через год умерла его сестра...
« Орина, мать солдатская»
Ученик 3 - Стихотворение «Внимая ужасам войны»
Стихотворение “Внимая ужасам войны...”, посвященное Крымской войне 1853-1856 годов, звучит поразительно современно.. Произведение поразительно своевременное, оно напоминает живущим о непреходящей ценности жизни, кажется, только матери, дающие жизнь, понимают ее святое назначение. А безумцы, втягивающие новые поколения в войны, ничего не хотят понимать. Не слышат голоса разума. Скольким российским матерям близко и понятно это стихотворение:
Небольшое, всего в 17 строчек, стихотворение поражает глубиной гуманизма, заключенного в нем. Язык поэта лаконичен и прост, нет развернутых и сложных метафор, лишь точные эпитеты, подчеркивающие замысел художника: дела - “лицемерные”, раз не ведут к прекращению войн, лишь слезы “искренние”, и искренни они “одни”, все остальное - ложь. Страшно заключение поэта, что забудет и друг, и жена - их он также причисляет к “лицемерному” миру.
Заканчивается стихотворение сравнением в фольклорном стиле матерей с поникшей плакучей ивой. Использование фольклорного образа сообщает произведению обобщающее значение: не об одной Крымской войне оно - обо всех, после которых рыдают матери и сама природа:
Слово учителя. « Кто же защитит тебя?» - обращается поэт в одном из своих стихотворений.
Он понимает, что, кроме него, больше некому замолвить слово о страдалице земли русской, подвиг которой незаменим, но велик!
Некрасовские традиции в изображении светлого образа матери - крестьянки в лирике С.А. Есенина
(По ходу лекции учителя звучат стихи Есенина о матери в исполнении учащихся (наизусть))
Некрасовские традиции нашли своё отражение в поэзии великого русского поэта С. А. Есенина, создавшего удивительно искренние стихи о своей матери – крестьянке.
Сквозь творчество Есенина проходит светлый образ матери поэта. Наделённый индивидуальными чертами, он вырастает в обобщенный образ русской женщины, возникает ещё в юношеских стихах поэта, как сказочный образ той, которая не только подарила целый мир, но и осчастливила песенным даром. Этот образ принимает и конкретный земной облик крестьянки, занятой повседневными делами: «Мать с ухватами не сладится, нагибается низко…»
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «ПИСЬМО МАТЕРИ» Есенин (читает М. Трошин)
Верность, постоянство чувства, сердечная преданность, неистощимое терпение обобщены и опоэтизированы Есениным в образе матери. «О, моя терпеливая мать!» - это восклицание вырвалось у него не случайно: много волнений приносит сын, но всё прощает материнское сердце. Так возникает частый у Есенина мотив вины сына. В своих поездках он постоянно вспоминает родную деревню: она дорога памятью юности, но более всего влечёт туда тоскующая о сыне мать.
«Милая, добрая, старая, нежная» мать видится поэту «за родительским ужином». Мать волнуется – сына давно не было дома. Как он там, вдалеке? Сын пытается успокоить её в письмах: «Время будет, милая, родная!» А пока над материнской избушкой струится «вечерний несказанный свет». Сын, «по-прежнему такой же нежный», «мечтает лишь о том, чтоб скорее от тоски мятежной воротиться в низенький наш дом». В «Письме матери» сыновние чувства выражены с пронзительной художественной силой: «Ты одна мне помощь и отрада, ты одна мне несказанный свет».
Есенину было 19 лет, когда он с поразительной проникновенностью воспел в стихотворении «Русь» грусть материнского ожидания –«поджиданье седых матерей».
Сыновья стали солдатами, царская служба увела их на кровавые поля мировой войны. Редко-редко приходят от них «каракули, выводимые с таким трудом», но всё ждут их «хижины хилые», согретые материнским сердцем. Есенина можно поставить рядом с Некрасовым, воспевшим «слёзы бедных матерей».
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей.
Поэма «Реквием» А.А. Ахматовой.
Эти строки из далёкого 19 века напоминают нам о горьком плаче матери, который мы слышим в поэме Анны Андреевны Ахматовой «Реквием». Вот оно, бессмертие истинной поэзии, вот она, завидная протяжённость её существования во времени!
Поэма имеет реальную основу: 17 месяцев (1938 – 1939 годы) Ахматова провела в тюремных очередях в связи с арестом сына, Льва Гумилёва: он арестовывался трижды: в 1935, 1938 и 1949 годах.
Поэма «Реквием» - это дань памяти тем страшным годам и всем прошедшим с ней этот трудный путь, всем замеченным, всем родным осужденных. В поэме отражены не только личные трагические обстоятельства жизни автора, но и горе всех русских женщин, тех жен, матерей, сестер, что стояли с ней вместе 17 страшных месяцев в тюремных очередях в Ленинграде.
(Звучат отрывки из поэмы в исполнении мастеров художественного слова. Фонохрестоматия. 11 класс)
Но это судьба не только одной матери. А судьба многих матерей России, изо дня в день простаивавших перед тюрьмами в многочисленных очередях с передачами для детей, арестованных носителями режима, Сталинского режима, режима жестоких репрессий.
Перед этим горем гнутся горы,
Не течёт великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.
Мать проходит круги ада.
Тема заступничества за миллионы матерей зазвучала из уст Ахматовой. Личное переживание автора тонет в общенародном страдании:
Аудиозапись, читает Ахматова:
Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть черные сукна покроют,
И пусть унесут фонари…
Через всю поэму проходит судьба матери и сына, образы которых соотнесены с евангельской символикой. Вот перед нами простая русская женщина, в памяти которой навсегда останется плач детей, оплывшая свеча у божницы, смертный пот на челе любимого человека, которого уводят на рассвете. И так же она будет плакать по нему, как когда-то плакали стрелецкие «женки» под стенами Кремля. То в образе лирической героини проступают черты самой Ахматовой, которая не верит, что все происходит именно с ней – «насмешницей», «любимицей всех друзей», «царскосельской грешницей». Свой долг Поэта Ахматова выполнила с честью – воспела и возвеличила страдания тысяч матерей, которые стали жертвами кровавого произвола.
«Реквием» - вселенский приговор бесчеловечной системе, обрекающей мать на безмерные и неутешные страдания, а единственного ей возлюбленного, сына – на небытие.
Трагедийность образа матери в произведениях о Великой Отечественной войне.
Слово учителя
Образ матери извечно нёс на себе черты драматизма. И стал выглядеть ещё более трагично на фоне великой и страшной в своей ожесточённости минувшей войны. Кто более матери перенёс страданий в эту пору? Об этом книги матерей Е. Кошевой «Повесть о сыне», Космодемьянской «Повесть о Зое и Шуре»…
Да разве об этом расскажешь –
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!
(М, Исаковский).
Наши матери не только теряли своих сыновей, переживали оккупацию, работали до изнеможения, помогая фронту, но они сами гибли в фашистских концлагерях, их пытали, сжигали в печах крематориев.
Вопрос классу
Почему же люди, которым именно женщина-мать подарила жизнь, так жестоки к ней?
(Ответы-выступления, размышления учащихся)
Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба»
В романе Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» насилие предстаёт в разных видах, и писатель создаёт яркие, пронзительные картины той угрозы, которую оно несёт для жизни.
Ученица читает письмо матери физика Штрума Анны Семёновны, написанное ею накануне гибели обитателей еврейского гетто. ЧИТАЮ ПИСЬМО МАТЕРИ
"Витя, я уверена, мое письмо дойдет до тебя, хотя я за линией фронта и за колючей проволокой еврейского гетто. Твой ответ я никогда не получу, меня не будет. Я хочу, чтобы ты знал о моих последних днях, с этой мыслью мне легче уйти из жизни.
Витенька, я заканчиваю свое письмо и отнесу его к ограде гетто и передам своему другу. Это письмо нелегко оборвать, оно - мой последний разговор с тобой, и, переправив письмо, я окончательно ухожу от тебя, ты уж никогда не узнаешь о последних моих часах. Это наше самое последнее расставание. Что скажу я тебе, прощаясь, перед вечной разлукой? В эти дни, как и всю жизнь, ты был моей радостью. По ночам я вспоминала тебя, твою детскую одежду, твои первые книжки, вспоминала твое первое письмо, первый школьный день, все, все вспоминала от первых дней твоей жизни до последней весточки от тебя, телеграммы, полученной 30 июня. Я закрывала глаза, и мне казалось - ты заслонил меня от надвигающегося ужаса, мой друг. А когда я вспоминала, что происходит вокруг, я радовалась, что ты не возле меня - пусть ужасная судьба минет тебя.
Витя, я всегда была одинока. В бессонные ночи я плакала от тоски. Ведь никто не знал этого. Моим утешением была мысль о том, что я расскажу тебе о своей жизни. Расскажу, почему мы разошлись с твоим папой, почему такие долгие годы я жила одна. И я часто думала, - как Витя удивится, узнав, что мама его делала ошибки, безумствовала, ревновала, что ее ревновали, была такой, как все молодые. Но моя судьба закончить жизнь одиноко, не поделившись с тобой. Иногда мне казалось, что я не должна жить вдали от тебя, слишком я тебя любила, думала, что любовь дает мне право быть с тобой на старости. Иногда мне казалось, что я не должна жить вместе с тобой, слишком я тебя любила.
Ну, enfin… Будь всегда счастлив с теми, кого ты любишь, кто окружает тебя, кто стал для тебя ближе матери. Прости меня.
С улицы слышен плач женщин, ругань полицейских, а я смотрю на эти страницы, и мне кажется, что я защищена от страшного мира, полного страдания.
Как закончить мне письмо? Где взять силы, сынок? Есть ли человеческие слова, способные выразить мою любовь к тебе? Целую тебя, твои глаза, твой лоб, волосы.
Помни, что всегда в дни счастья и в день горя материнская любовь с тобой, ее никто не в силах убить.
Витенька… Вот и последняя строка последнего маминого письма к тебе. Живи, живи, живи вечно… Мама".
Впечатления учащихся от услышанного (примерные ответы)
Ученик 1 - Его нельзя читать без содрогания и слёз. Ужас, чувство страха охватывают меня. Как могли люди вынести эти нечеловеческие испытания, выпавшие на их долю. И особенно страшно, становится не по себе, когда плохо матери, самому святому существу на земле.
Ученик 3 - Мать способна на любую жертву ради детей! Велика сила материнской любви!
Слово учителя
Мать Василия Гроссмана погибла в 1942 году от рук фашистских палачей.
В 1961 году, через 19 лет после смерти матери, сын написал ей письмо. Оно сохранилось в архиве вдовы писателя.
ЧИТАЮ ПИСЬМО СЫНА
Дорогая мамочка, я узнал о твоей смерти зимой 1944 года. Приехал в Бердичев, вошёл в дом, в котором ты жила, и понял. Что тебя нет в живых. Но ещё 8 сентября 1941 года я чувствовал сердцем, что тебя нет.
Ночью на фронте я увидел сон – вошёл в комнату, ясно зная, что это твоя комната, и увидел пустое кресло, ясно зная, что ты в нём спала: свешивался с кресла платок, которым ты прикрывала ноги. Смотрел на это пустое кресло долго, а когда проснулся, знал, что тебя нет уже на земле.
Но я не знал, какой ужасной смертью умерла ты. Об этом я узнал, расспросив людей, знавших о массовой казни, произошедшей 15 сентября 1941 годы. Я десятки раз, а может сотни, пытался представить себе, как ты умерла. Как шла на смерть, старался представить человека, который тебя убил. Он был последним, который тебя видел. Я знаю, что ты думала обо мне очень много всё это время.
Теперь уже больше девяти лет, как я не пишу тебе писем, не рассказываю о своей жизни, делах. И за эти девять лет накопилось столько в душе. Что я решил написать тебе, рассказать и, конечно, пожаловаться, так как никому, по существу, нет дела до моих печалей, только тебе одной было до них дело. Я буду с тобой откровенен… Прежде всего, я хочу сказать тебе, что за эти 9 лет я смог по- настоящему поверить, что люблю тебя – так как ни на иоту не уменьшилось моё чувство к тебе, я не забываю тебя, не успокаиваюсь, не утешаюсь, время не лечит меня.
Дорогая моя, прошло уже 20 лет со дня твоей смерти. Я люблю тебя, я помню тебя каждый день своей жизни, и горе моё все эти 20 лет неотступно. Ты для меня человеческое. И твоя страшная судьба – это судьба человека в нечеловеческое время. Я всю жизнь храню веру, что всё моё хорошее, честное, доброе – всё это от тебя. Сегодня я перечитывал несколько твоих писем ко мне. И сегодня я снова плакал, читая твои письма. Я плачу над письмами – потому что ты – твоя доброта, чистота, твоя горькая, горькая жизнь, твоя справедливость, благородство, твоя любовь ко мне, твоя забота о людях, твой чудный ум. Я ничего не боюсь, потому что твоя любовь со мной, и потому что моя любовь вечно со мной.
И та горячая слеза, пролитая писателем по его старой матери и по еврейскому народу обжигает наши сердца и оставляет на них рубец памяти.
V. Заключительное слово учителя. Подведение итогов.
Ваша Мама – всегда с вами: она в шепоте листьев, когда вы идете по улице; она – запах ваших недавно выстиранных носков или отбеленных простыней; она – прохладная рука на лбу, когда вам нехорошо. Ваша Мама живет внутри вашего смеха. И она – кристаллик в каждой капле вашей слезы. Она – то место, куда вы прибываете с Небес – ваш первый дом; и она – карта, по которой вы следуете каждым своим шагом.
Она – ваша первая любовь и ваше первое горе, и ничто на земле не может разделить вас. Ни время, ни место … ни даже смерть!
Просмотр отрывка из фильма «Мамы», 2012 года.
VI. Домашнее задание (дифференцированное):
- подготовить выразительное чтение (наизусть) стихотворения или прозы о матери
- сочинение «Я хочу рассказать Вам о маме…»
- сочинение - эссе «Легко ли быть матерью?»
- монолог «Мать»
- киносценарий «Баллада о матери»