Что стало с инвалидами вов после войны. Куда подевал народ-богоносец своих калек-победитей? Фрагмент горицкого списка инвалидов
"Они собирались в скверике у вокзала. У одних отсутствовала рука или нога, некоторые (бывшие летчики) - со следами от ожогов на лице. Сидели на лавочках и просили у пассажиров подаяние на хлеб. Когда вечерело, инвалиды, случалось, завязывали бурные споры, ругались. Наиболее "буйных" задерживала милиция, но потом быстро отпускала. Правоохранители старались с инвалидами лишний раз не связываться" ,
Рассказывает старожил Андрей Артерчук о реалиях возле шепетовского железнодорожного вокзала 60- 70 лет назад.
О внешности той категории людей, представители которой так запомнились для Андрея Моисеевича, мы имеем очень слабое представление. Ведь фотокарточки с изображениями искалеченных войной людей находились под негласным запретом. Их не афишировали ни в прессе, ни в книгах. По указанию заместителя наркома госбезопасности СССР Богдана Кобулова, с конца января 1945 года цензоры отдела "В" НКГБ изымали фотографии фронтовиков с ампутированными конечностями, ослепших, с изуродованными лицами даже из писем обычных советских граждан. А дальше эти "трофеи" запрятали настолько "надежно", что и в архивах современных спецслужб их не отыскать...
По состоянию на 1 февраля 1946 года в Украине проживало до полумиллиона инвалидов советско-немецкой войны. Из них к первой группе инвалидности принадлежал 7941 человек, второй - 189 560, третьей - 264 954. Практически каждый десятый фронтовик-инвалид (39 880 человек) имел офицерское звание. Среди последних насчитывалось 21 503 инвалида второй группы. Затем следовали представители третьей (16 539 человек) и первой (1038) групп инвалидности.
Русский художник Геннадий Добров (1937-2011) создал серию рисунков "Автографы войны". На рисунке "Отдых в пути" - солдат Алексей Курганов, он жил в доме-интернате сибирского села Такмык Омской области. Прошел войну от Москвы до Венгрии и лишился ног.
Хотя в Украине тех лет господствовала послевоенная разруха, о жизни и здоровье инвалидов власть практически не беспокоилась. Меры по их поддержке предпринимались, но зачастую - символические, половинчатые, неэффективные.
Во-первых, фронтовиков без определенного места жительства пытались обеспечить жильем. Впрочем, бывали случаи, когда некоторые инвалиды "вхолостую" многократно ходатайствовали об улучшении жилищных условий перед властями, поскольку их там "не слышали". К примеру, вот как искал свободные "квадратные метры" Павел Лебедев - инвалид войны, член ВКП(б), дважды орденоносец. Практически ежедневно (после демобилизации в октябре 1945-го) он наведывался в Черновицкий горсовет и облисполком, дабы попросить чиновников, чтобы посодействовали его семье - из шести человек! - в поиске жилья. В результате Лебедеву "повезло" - получил квартиру 15 декабря, когда на улице уже был мороз и лежал снег. В нехитрых "апартаментах", которые ему предоставили власти города, не было ни отопления, ни воды, ни электроэнергии, не говоря уже о мебели или посуде. Таким образом, заслуженному кавалеру орденов Ленина и Красного Знамени приходилось спать на полу, а пищу готовить в жестянках из-под консервов.
Поскольку помощи не получаю, живу на 300 граммов хлеба
Но инвалид-фронтовик Меркотенко даже такого примитивного жилья не получил. После демобилизации он влачил жалкое существование на станции Знаменка Одесской железной дороги, а именно - в примитивной хибарке на месте сожженного нацистами родительского дома. Поскольку такая "жизнь" ему быстро надоела, решился пожаловаться секретарю ЦК КП(б)У Никите Хрущеву:
"Простите, что Вам пишу, а не к местной власти обращаюсь. Дело в том, что ни требований, ни просьб, ни даже почти мольбы она не воспринимает... Мне еще и девятнадцати нет, а пришлось перевидеть уже всего: и грохот пушек, и голод, и холод, и нужду со смертью. В 1943 году, не имея и семнадцати лет, стал я воином РККА. Теперь мое тело украшает шесть ран, которыми я горжусь... С декабря 1944 года, когда из госпиталя я вернулся домой инвалидом, потянулись длинные дни моей нужды. Наш дом разрушен, а та избушка, которую мы построили и в ней живем, "склоняет" к самоубийству. Хожу в старой одежде из госпиталя, обмундирование оттуда же. Обращаюсь к знаменскому начальству уже на протяжении десяти месяцев и всегда слышу одно и то же: "нет" или "если будет, то дадим". Поскольку помощи не получаю, живу на 300 граммов хлеба. Пошел в горком КП(б)У, а там первый секретарь т. Бразикевич сказал: "У нас ничего нет, можете не ходить...".
Схожие минорные нотки - и в письме от 24 января 1946 года фронтовика Зельмана Кваши из Винницы к отцу в Кливленд, штат Огайо, США:
"...Дом мой сгорел, все разрушено и уничтожено. Дважды был ранен, на одной из рук нет ни одного пальца. Работать не могу, только благодаря тому, что жена зарабатывает, я существую. Мы голы и босы. Дорогой папа, прошу тебя, помоги хотя бы чем-нибудь".
"Рассказ о медалях. Там был ад". Иван Забара показывает свою медаль "За оборону Сталинграда". Бахчисарай, 1975 г. Художник Геннадий Добров.
В первые послевоенные годы "инвалидской" пенсии ветераны войны, изуродованные на фронтах, не получали. Даже на копеечное пособие, которое почему-то называлось "рентой", и то могли претендовать только фронтовики с первой или второй группой инвалидности. Представители первой категории получали от государства 80- 150 рублей в месяц, вторым полагалось вдвое меньше этой суммы (в 1945- 1948 годах размер ренты постоянно колебался). Насколько скудными были эти средства, становится понятно при сравнении их с ценами на продукты и одежду. Например, летом 1947-го за литр молока на рынке просили 10 рублей, кило свинины стоило 120, а пуд ржи - 850. Обычный мужской костюм в "заштатном" сельпо стоил "заоблачные" 700-800 рублей.
Кроме "фиксированной" суммы искалеченным войной ветеранам также давали "паек". Инвалид Павел Котельков, который был задержан ОУНовской Службой безопасности по подозрению в сотрудничестве с НКВД, утверждал, что в его ежемесячный паек входили 9 кг муки, по 400 г сухарей, сахара, коровьего и постного масла, литр керосина, 4 кг соли и кое-что из американской одежды. Впрочем, размеры этих пайков вскоре начали уменьшаться. К примеру, летом 1946-го уроженец Волновахского района Сталинской области Дмитрий Левченко, имея вторую группу инвалидности, получал только так называемый хлебный паек, причем его размер был на 50% меньше, чем раньше.
Дров - ни полена, и взять негде. Согласно закону, инвалидам дрова дают, но они - за 60 километров, в лесу
Также инвалидам государство предоставляло ряд льгот, например на первоочередное протезирование рук, ног, зубов, должно было обеспечивать ортопедической обувью, корсетами. Инвалидам полагалось и топливо на зиму. Впрочем, зачастую многое из указанного выше лишь декларировалось на бумаге. Например, хотя по официальным украинским данным в 1945 году на трех заводах и двадцати шести протезных мастерских было изготовлено аж 23 504 протеза ног, 8359 протезов рук, 13 649 пар ортопедической обуви и 794 корсета, письма потребителей этих изделий испещрены жалобами на их качество. О хорошем протезе многие только мечтали, не имея возможности его "раздобыть" из-за дефицита.
"Мастерская, в которой работают опытные зуботехники Гаврилюк, Бараш и Кацман, не может обслужить инвалидов Отечественной войны, поскольку не имеет необходимых материалов - стальных гильз, стального литья, фарфоровых зубов, цемента и пр. Зубные протезы изготавливаются исключительно из материалов заказчика" ,
Писал о послевоенных сырьевых проблемах автор статьи "Справедливые жалобы инвалидов" в газете "Колхозная правда" (издавалась в городке Славута Каменец-Подольской области, номер от 30 июня 1946 г.).
Хотя льготное обеспечение инвалидов топливом на зиму во второй половине 1940-х и декларировалось, катастрофически не хватало транспорта для его доставки на дом.
"Дров - ни полена, и взять негде. Согласно закону, инвалидам дрова дают, но они - за 60 километров, в лесу. Как и чем их оттуда вывезти? Куда ни обращаюсь, отовсюду отлетаешь, словно горох от стенки. Вот и завоевали себе холод на всю зиму" ,
Жаловался родственнику инвалид войны Федько, житель Александрии Кировоградской области. А из 250-ти фронтовиков с увечьями, которые в отопительный сезон 1945- 1946 годов проживали в Луцке, топливом "разжилось" всего 78 человек. Из 630-ти инвалидов войны - жителей одного из центральных районов Николаева - "сталинскими" дровами зимой согревалось только 135 человек.
"Цена нашего счастья". Сергей Герасимович Балабанчиков. Климовск Московской области, 1978 г.
Правда, инвалидов освобождали от платы за обучение - свое и детей. Для детей офицеров-инвалидов, а также тех офицеров, которые погибли на войне, пропали без вести или умерли от последствий ранений, обучение в 8- 10 классах школ, техникумах и вузах не стоило ни копейки. Это правило, кстати, начало действовать еще с конца 1944 года, когда шли военные действия. Для сравнения, в конце 1940-х за один год обучения в Львовском политехническом институте или университете им. Франко с "рядовых" студентов бралось 300 рублей. Вдвое меньше - всего 150 рублей - платили ежегодно студенты Львовского педучилища и железнодорожного техникума.
Вышеупомянутых льгот, конечно, изуродованным на фронтах (а ведь среди них было полно молодежи!) на жизнь не хватало. Поэтому они изыскивали возможности хоть какого-либо заработка.
"По городам... у инвалидов и военных вообще можно достать различные товары, награбленные в Европе (в основном из Германии)",
Писал ОУНовец в обзоре событий по Житомирской, Киевской и Каменец-Подольской областях за лето и начало осени 1945-го.
"Книга о любви". Жительница дома-интерната поселка Ноглики на севере острова Сахалин Полина Кирилова. Остров Сахалин, 1976 г. Художник Геннадий Добров. Фото: gennady-dobrov.ru
Впрочем, на тех инвалидов, которые занимались продажей вещей времен войны, "охотилась" милиция. Однажды на рынке в Иванкове (нынче - Борщевский район Тернопольской области) милиционер намеревался задержать одного такого торговца. Но на помощь к инвалиду прибежала, как пишется в документе, "туча женщин". Началась всеобщая потасовка. "Разве наши мужья и дети за то свою кровь на фронте проливали, чтобы вы ее теперь топтали!? Вы, сталинские воры, будете уничтожены украинскими партизанами, как фрицы!", - кричали торговки. Кстати, немало инвалидов работало и на базаре в Радомышле Житомирской области. Однажды к столику безногого фронтовика подошла женщина, ошибочно полагая, что он продает сливочное масло. "Отойди, масла у меня нет", - грубо оттолкнул ее от прилавка инвалид и ударил палкой. Отскочив в сторону, испуганная женщина принялась проклинать продавца: "Пусть бы тебе на войне обе ноги оторвало, а не только одну!". Он ринулся за ней вдогонку, но из-за своего фронтового увечья настигнуть женщину не смог.
29 сентября 1945 года вышло постановление ЦК КП(б)У и Совета народных комиссаров УССР "О трудоустройстве и материально-бытовом обеспечении инвалидов Отечественной войны". Суть документа такова. Если был на войне рядовым - будь добр, трудоустраивайся в кооператив, артель и производи товары повседневного спроса. Офицер? Таким полагалась должность более ответственная - начальник отдела на заводе, колхозный счетовод, учитель, работник суда. За неполных полгода после выхода "постановления о труде" в Украине нашло работу более 80% от общего количества фронтовиков с группой инвалидности, "осевших" там после войны.
Пример практической работы советской цензуры в 1944 году. Документ публикуется впервые
Но, к сожалению, наличие работы достойной жизни инвалидам отнюдь не гарантировало. Ведь многие рядовые артельщики получали очень мало. Из-за низких заработков, например, работники швейной артели "Красная Звезда" (в 1948 году действовала в Золочеве на Львовщине) оставались после рабочего дня и шили "налево", исполняя частные заказы. Более-менее нормально - 600 рублей в месяц - зарабатывал только директор этой артели Петр Одинцов, хотя ни в портняжном, ни в сапожном делах этот человек, назначенный на руководящую должность "сверху", совершенно не ориентировался.
Лишенные адекватной денежной компенсации, инвалиды-кооператоры зачастую изготавливали некачественную продукцию. По той же причине "закрывали глаза" на тенденции спроса покупателей, практически не вносили изменений в номенклатуру товаров. А еще мало интересовались качеством сырья. Да и цены на изготовленные товары необоснованно завышали, приравнивая их к стоимости товара, произведенного из материалов хорошего качества.
22 ноября 1949 министр МГБ УССР Николай Ковальчук подвел итоги проверки баз и складов кооперативных структур инвалидов, потребительской и промышленной кооперации, Министерства местной промышленности и Минторга. "Ревизоры" нашли некачественных и неполноценных товаров (швейные изделия, трикотаж, обувь, галантерейные товары, детские игрушки, продтовары и пр.) на сумму 232 008 000 рублей!
К примеру, в городе Сталино на базе артели им. Осипенко было найдено более 5200 женских рубашек. Проверяющие установили, почему они залежались: цена за единицу товара (31 рубль) не соответствовала качеству сырья (дешевые лоскутки ткани). По той же причине залежались мужские костюмы, брюки, женские юбки общей стоимостью 105171 рублей на складе швейной фабрики "Луч" Каменец-Подольской облпромрады. Покупателей мало интересовала и продукция артели "17 сентября" из Дрогобычской области - неправильно сшитая обувь с искривленными задниками, а также бракованные свечи с фитилями, которые "мастера свечного дела" неправильно залили парафином.
4756 пар распарованных туфель лежали "мертвым грузом" в ларьках и на базе артели "Пятилетка" (г. Славянск Сталинской обл.). А на складе артели "Химпром" (Черниговская область) накопилось 35 000 коробок некондиционного крема для обуви, а также две тонны некачественной колесной мази (использовалась владельцами гужевого транспорта). Артель "Металлист" Днепропетровского облкоопинсоюза испытывала серьезные затруднения в сбыте игрушечных детских ружей (их скопилось на 186 200 руб.) и навесных замков общей стоимостью 486 000 тысяч.
"Старый воин". Михаил Семенович Казанков. Бахчисарай, 1975 г. Художник Геннадий Добров. Фото: gennady-dobrov.ru
Даже пребывая в настолько затруднительном положении, инвалиды-производственники должны были платить налоги, а также выполнять ряд других "сопутствующих" обязательств перед государством. Как указывалось в отчете Золочевского окружного провода ОУН за май 1947 года, советские инвалиды II группы в СССР облагались налогами на землю (возделывание одного гектара земли, включая 50-процентную скидку, "стоило" 90 рублей в год), сад (годовой налог в расчете за один ар = 8 руб.), корову (за одну = 88 руб.), лошадь (за одну = 75 руб.), пчел (1 улей = 4 руб.). А еще с инвалидов взималась так называемая хлебопоставка. В первые годы после войны они ее не сдавали, но уже с 1948-го начали это делать.
"Норма" для искалеченного на войне земледельца, который обрабатывал участок земли площадью до двух гектаров, составляла три-четыре центнера зерна с каждого гектара в год. Например, с 42-летнего жителя Кицманского района Черновицкой области Николая Ткачука, который вернулся с фронта без обеих ног и пальцев правой руки, государство брало 3 центнера хлеба с гектара. Его земляк Юрий Бабчук без правой конечности и с тремя малолетними детьми "на плечах", "засыпал в государственные закрома" по тонне зерна с трех гектаров. С теми крестьянами, кто хлебопоставки игнорировал, разбирались высокопоставленные "гости" из района. В доме одного из "должников" - безногого инвалида Великой Отечественной войны из села Стенка на Золочевщине - они описали все вещи, после чего "посоветовали" хозяину за два дня "исправиться", иначе обратятся в суд.
Протезов нет, а деньги надо сдать. В том, что с месячной выплаты нужно что-то отдавать на государственные нужды, я не виноват, такие у нас законы и так должно быть
Своеобразным "налогом" инвалиды называли "добровольно-принудительную" покупку облигаций государственного займа. К этому селян настойчиво и систематически "подталкивали" те же "гости из района". Как именно, свидетельствует диалог в сельсовете села Голгоча Подгаецкого района между местным жителем Осипом Скрипником (потерял ногу под Берлином) и заезжим агитатором Щербой. Итак, первого июля 1948 года последний предложил инвалиду потратить часть его 70-рублевого ежемесячного дохода на гособлигации. Но тот попросил агитатора помочь с покупкой дефицитного протеза. "Гость" гневно заявил в ответ: "Протезов нет, а деньги надо сдать. В том, что с месячной выплаты нужно что-то отдавать на государственные нужды, я не виноват, такие у нас законы и так должно быть". Возмущенный услышанным, инвалид начал кричать: "Те, кто воевал, калеками поделались, я ногу под Берлином потерял, а теперь мы должны бедствовать? А вы, те, кто себе живот наел, еще и народ бьете, приговаривая, что за него заступаетесь?". Услышав такое, чиновник указал фронтовику на дверь. Но тот из сельсовета не пошел, поэтому Щерба схватил мужчину и выбросил за дверь, ударив напоследок сапогом.
Весной 1947-го "склоняли" к покупке облигаций также и инвалида войны Гушковатого с Залещицкого района, хотя его рента была вдвое меньше, чем Скрипника. Когда агитатор, которому надоело ждать, пока инвалид определится, обозвал его "бандитом", тот в сердцах вскипел: "Я побывал в Америке, Канаде, Германии, но нигде такой беды, как в Советском Союзе, не видел. Вы рассказываете, что все мы одна родина, братья? Тогда почему же это не так?". За то, что Василий Мандрюк и Василий Веселовский - инвалиды из села Петровцы Мельница-Подольского района Тернопольской области - не подписались на большие суммы госзайма, первого из них уполномоченные райкома КП(б)У продержали в подвале одни сутки, а второго - три.
Дайте мне пистолет и я застрелюсь, но в колхоз не пойду
Хотя инвалидов активно "вербовали" в колхозы, вступать туда многие наотрез отказывались. Например, на такое предложение инвалид войны Даниил Луцив с Микулинецкого района Тернопольщины 11 марта 1948 ответил следующим образом: "Дайте мне пистолет и я застрелюсь, но в колхоз не пойду". В селе Стриганцы Бережанского района агитаторам удалось "поймать на колхозный крючок" демобилизованного Андрея Сороку. Безногого инвалида убедили в том, что он подписывает просьбу о повышении инвалидской ренты, хотя на самом деле это было заявление о вступлении в колхоз. Утром 20 февраля 1948-го, незадолго до начала колхозного собрания, к инвалиду в дом нагрянули "гонцы" и предупредили, что должен прийти в сельсовет на собрание. Поняв, что его обманули, инвалид начал бросать под ноги представителей власти комнатные вазоны и куриные яйца, затем разделся догола и заявил о намерении идти на собрание в чем мать родила. Впрочем, визитерам удалось каким-то образом одеть "бунтаря" и "проводить" в сельсовет
Типичный формуляр квартального отчета отделений и пунктов военной цензуры НКГБ времен советско-немецкой войны 1941-1945 годов. Документ публикуется впервые
Для тех же военных, кто полностью утратил трудоспособность, в УССР создали сеть специализированных интернатов. Поскольку такие люди часто нуждались в лечении, их определяли в специальные "инвалидские" госпитали. По состоянию на 23 марта 1946-го насчитывалось 84 госпиталя, в которых находилось 20 250 инвалидов войны.
"Неизвестный солдат". Никто ничего не знает о жизни этого человека. В результате тяжелейшего ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему только возможность видеть. Психиатрическое отделение дома-интерната на острове Валаам, 1974 г. Художник Геннадий Добров. Фото: gennady-dobrov.ru
Также в разных украинских регионах функционировало 12 домов-инетрнатов для инвалидов без определенного места жительства. Там кров над головой нашли 544 ветерана войны. Как же приходилось фронтовикам с увечьями в этих заведениях? Жизнью они там, конечно, не наслаждались. К примеру, "обитателей" Старобешевского интерната (Сталинская область) власть забыла обеспечить подушками, они спали на допотопных соломенных матрасах. А постель, которую выдавали в интернате, проверяющие признали "непригодной для использования". "Поскольку культурно-массовая работа в заведении находится на низком уровне, растет хулиганство и поножовщина", - сообщалось о быте старобешевских инвалидов в документе МГБ.
С лихвой "окунувшись" в проблемы послевоенного лихолетья, демобилизованные инвалиды ощущали сложности с социальной адаптацией. Многим из них фактически приходилось начинать свою жизнь сначала. Кто не смог вовремя "втянуться" - постепенно терял признаки человека, деградировал, начинал заниматься попрошайничеством.
"Дай рубль, потому что потерял руку, переплывая Днепр, Одер и Вислу", - так обращались инвалиды-восточники на улицах Львова к прохожим в октябре 1946-го. В том же месяце в Станиславовском районе (сейчас Ивано-Франковская область), сообщал автор отчета ОУН,
"инвалиды Отечественной войны, часто с медалями, ходят по городу, как обычные нищенствующие, свирепствуют, решительно требуют от каждого встречного и хозяев денежную помощь. При этом грозят".
Аналогичное содержание имеют заметки ОУНовца об увиденном в Приднепровье и Крыму, сделанные им через несколько лет.
"Опаленные войной". Фронтовая радистка Юлия Степановна Еманова. Волгоград. 1975 г. Художник Геннадий Добров. Фото: gennady-dobrov.ru
"Везде на станциях в Украине мне встречались инвалиды так называемой Отечественной войны. Были они часто без руки, ноги, глаз, в сопровождении мальчиков-поводырей. Эти инвалиды просили милостыню",
"Приехала туда - послевоенное время, полно инвалидов...",
Это уже фрагмент из воспоминаний Ирины Козак.
На тот момент женщина была связной командира Украинской повстанческой армии Романа Шухевича. Калеки, "оставшиеся после войны" и "слоняющиеся по миру", поражали очевидца в июне 1947 года в Васильковском районе Киевской области. Летом 1948-го четверо бывших фронтовиков (у двух не было одной руки, у третьего - ноги, в четвертого - и руки, и ноги) "промышляли" милостыней на Сатановском рынке, что в Каменец-Подольской области. Один из них обратился к Андрею Заверухе, который приехал за покупками из села Толстое, с такими словами: "Брат, не проходи мимо, посмотри, до чего я довоевался". А Мария Савчин - жена участника украинской национально-освободительной борьбы, руководителя подполья Организации украинских националистов на Волыни Василия Галасы - писала о замеченном в Запорожье 1954-го: "Когда проходили по улицам, нам встречались нищие, часто - дети, но в основном инвалиды (вероятно, с войны)".
По данным министра МГБ УССР Николая Ковальчука, которые он привел в письме к первому секретарю ЦК КП(б)У Леониду Мельникову 7 апреля 1952 года, работники милиции во втором полугодии 1951-го и первом квартале 1952-го задержали 8949 человек "нищенствующего и бродяжнического элемента", в том числе 2868 - в Киеве. Из них было трудоустроено 716 человек, в дома инвалидов и престарелых определено 1294, опекунам передано 2442 человека. С остальных 4498 человек взята подписка про отказ от попрошайничества.
Страница одной из докладных записок о фактах антисоветских проявлений и характерных негативных выражений среди демобилизованных из Советской армии и инвалидов Отечественной войны. Нижний абзац - жалоба инвалида советско-немецкой войны, жителя Винницкой области Николая Мируни на тяжелую жизнь в 1946 году. Документ публикуется впервые
Впечатляет количество тех, кто, имея средства к существованию, бродяжничал и собирал милостыню для собственного обогащения. Например, инвалид войны Качанов в начале 1950-х регулярно клянчил у киевлян монетки, хотя работал в артели им. Кирова за неплохие 500 рублей в месяц, а также получал 125 рублей ренты. Его "коллега" Наборщиков, имея в Фастове собственный дом, "колесил" столичными трамваями и троллейбусами, прикидываясь бывшим танкистом-участником боев под Сталинградом и Одессой. На самом деле он участия в военных действиях не принимал, а получил контузию в результате аварии, управляя автомобилем в нетрезвом состоянии. Гражданин Долгин, демобилизовавшись с фронта без двух ног, собирал в день по шестьдесят рублей, нищенствуя по улицах Одессы, Львова и Киева, а затем все выклянченное пропивал. Как свидетельствовал очевидец, множество "инвалидов Отечественной войны" бродяжничали во Львове на рубеже 1949-1950 годов. Эти люди "зарабатывали" себе на жизнь, занимаясь воровством, грабежами или попрошайничеством. Те из них, кто не мог найти себе кусок хлеба (очень часто - инвалиды без ног, рук или глаз), инсценировали драки, во время которых их сообщники "обрабатывали" публику в нужном направлении.
"Русский пророк". Нищий инвалид Ванечка. Село Тара Омской области, 1975 г. Художник Геннадий Добров. Фото: gennady-dobrov.ru
Кстати, киевской милиции несколько раз подряд не удавалось поселить в интернат слепого фронтовика Семченка, поскольку он постоянно от такой перспективы категорически отказывался, жил, где ему заблагорассудится, бродяжничая по улицам и исполняя жалобные песни под аккомпанемент гармоники.
Случаи попрошайничества среди инвалидов существенно участились в голодные 1946- 1947 годы. Ввиду сложностей с продовольствием в восточной и южной Украине оттуда начали ездить за продуктами на западноукраинские земли множество людей, в том числе и фронтовики-калеки. Этих "мешочников" часто снимали с поездов, но они продолжали добираться "в Западную" пешком, таща за собой на веревке коляску с сумкой.
Политический референт бандеровского крыла ОУН Яков Бусол изложил в письме к Василию Куку интересный диалог между инвалидом войны и работниками НКВД, услышанный в Ровенской области:
"Лейтенант-инвалид Отечественной войны" приехал за продуктами на Вербщину, зашел в деревню - а там НКВД его задерживает и отправляет назад. Он ругается: "Вы тут бандер ищете? Ищите их на Черниговщине, Курщине, потому что уже и там местные бандеры завелись".
А в Золочевский район в марте 1947-го настолько много "мешочников" заладилось, что, как писал очевидец, из-за них "просто дома не закрывались". Тамошние жители называли этих визитеров "прошаками". Демобилизованные инвалиды-красноармейцы без рук и ног, на костылях, "просили хлеб со слезами в глазах". Иногда предлагали взамен что-либо из дефицитной мануфактуры. По информации ОУНовца (июнь 1946), "прошаками" были переполнены все товарные поезда. Некоторые не только ходили по деревням и просили у селян милостыню, но и "нагло воровали все, что попадалось под руку".
"Защитник Невской Дубровки". Пехотинец Амбаров Александр Васильевич, дважды засыпанный землей после налетов фашистских самолетов на Невскую Дубровку. Остров Валаам, 1974 г. Художник Геннадий Добров. Фото: gennady-dobrov.ru
Как-то поздней осенью 1946-го, после одного из таких "визитов" в Западную Украину, советский сержант-инвалид войны на Станиславовском вокзале совершал посадку на поезд в обратном направлении. Но его поклажа (узлы с продуктами) была настолько большая и тяжелая, что попутчик-энкаведист озлобился и выбросил ее с поезда. Сержант закричал: "Я за советскую родину воевал, а теперь у меня хлеб отбирают!". На что другой попутчик - старшина Красной армии - возразил: "Слушай, парень, в какой бы армии ты не воевал, белой или красной, тебе и нам все равно один черед. Воевал - кушать давали, не воюешь - значит кушать не нужно. Иди отсюда, иначе еще в тюрьму посадят".
Кстати, во многих случаях только попрошайничеством или "мешочничеством" не ограничивалось. Ведь инвалиды не стеснялись высказываться по поводу состояния дел в стране, критиковали партию, правительство, местные власти. Поскольку позволяли себе оглашать "непричесанные мысли", зачастую становились объектом слежки сотрудников спецслужб. В своих "совершенно секретных" докладных записках те фиксировали настроения инвалидов с тщательной точностью. Так, 9 августа 1947 года министр МГБ генерал-лейтенант Сергей Савченко обратился в "записке по "ВЧ" ко всем начальникам областных управлений со следующей просьбой:
"До 18 августа с. г. пришлите в 5-е управление МГБ УССР (занималось политическими репрессиями. - Авторы) подробную докладную записку о фактах антисоветских проявлений и характерных негативных высказываниях среди демобилизованных из советской армии и инвалидов Отечественной войны".
Подобным, кстати, занимались и члены ОУН, но уже с другой целью - поиска "компромата" на советские реалии.
"На лавочке возле станции Тернополь сидел пьяный инвалид, восточник без обеих ног, и говорил на Сталина, партию и правительство все, что заблагорассудится. К нему подошел милиционер и попросил предъявить документы. "Вот мой документ", - указал тот на костыль. Когда же милиционер сделал попытку забрать инвалида в отделение, он ударил его палкой по голове. ...Вцепился руками за перила скамейки и принялся кричать: "Отдайте мне ногу, что государство у меня отобрало, идите на фронт свою силу показывать, а не здесь. Вы мне сами костыль принесете!".
Этот сюжет - из послевоенного ОУНовского документа "Вісті про СУЗ". А следующие данные - уже чекистские. Агенты "Михайлов" и "Владимиров" уведомляли НКГБ УССР о "наличии во Львовском госуниверситете антисоветской группы студентов из числа инвалидов Отечественной войны, которые намереваются дискредитировать политику партии по национальному вопросу". А инвалид Алексей Малеев был арестован только за то, что 7 августа 1945-го прислал анонимное письмо в редакцию газеты "Правда" с "клеветой на партию и ее руководителей". Во время следствия он подтвердил, что это письмо написал из-за несогласия с мероприятиями, осуществляемыми партией и правительством.
Фальшивый штамп советской полевой почты времен войны 1941- 1945 годов. Фото публикуется впервые
Таким образом, отношения между инвалидами-фронтовиками и советской властью складывались очень непросто. К тому же, последней, уже в мирное время, удавалось использовать настроения некоторых калек в своих иезуитских комбинациях, призванных дискредитировать украинских националистов. Ведь отношение к бандеровцам таких граждан, как, например, трехкратный беглец от мобилизации в УПА, инвалид Великой Отечественной войны, трижды орденоносец, старший сержант Дмитренко, можно было легко спрогнозировать. Тем более, что в сентябре 1945 года националисты сожгли ему дом в Солотвинском районе (Закарпатье).
Впрочем, читая такие вещи, следует не забывать, что чекисты неоднократно засылали в Западную Украину легендированные отряды псевдоповстанцев, которые действовали под видом УПА. Вот, например, случай, произошедший 4 июня 1946 года в селе Комаров Галицкого района (теперь - Ивано-Франковская область):
"Пришел отдел большевиков, переодетых в стрелков УПА: в мазепинках, вышитых рубашках. Просили хлеба, яиц и говорили, что уже третий год ходят по лесам. ...Называя себя стрелками УПА, забирали одежду. У инвалида войны, красноармейца, который вернулся со второй войны без руки, сняли с ног сапоги и избили буками, приговаривая: "Ты, сволочь, за Сталина воевал, а нам помочь не хочешь".
На следующий день потерпевший поехал в райцентр и пожаловался на произвол прокурору. После этого ему вернули сапоги, предупредив, чтобы о случившемся ничего никому не говорил.
Таких "оборотней", которые наследили на Станиславовщине, готовили в столице Украины. Как уточнял на допросе в СБ ОУН Иван Безкоровайный (август 1947-го), кадры отбирали из демобилизованных красноармейцев. Их учили умению притворяться глухонемыми, преображаться в инвалидов или нищих, которые могут ходить по селам и подслушивать, что люди говорят о националистах, колхозах, возможности начала новой мировой войны. Зная об этом, Центральный Провод ОУН приказывал с уважением относиться к советским инвалидам-фронтовикам.
"Нашим национальным долгом является теплая сердечная встреча братьев, которым откровенно с братской помощью должны объяснять, как по нашему примеру они должны бороться с советской властью и ее агентурой",
Читаем в обращении к крестьянам западноукраинских областей за 1946 год.
Совершенно случайно узнал, что Стали н приказал уничтожить огромное количество инвалидов Великой Отечественной Войны (ВОВ) в крупных городах. В 1949 году, перед празднованием 70-летнего юбилея Сталина, в бывшем СССР были расстреляны фронтовики-инвалиды ВОВ. Первое знакомство с этим зверским поступком Сталина началось с просмотра фильма «Бунт палачей». В Интернете я наткнулся на выложенный в YouTube кинофильм «Бунт палачей» про инвалидов, расстрелянных по приказу Сталина (
). Фильм «Бунт палачей» имеет длительность 84 минуты. Год создания – 1998. Режиссёр: Геннадий Земель. В фильме снимались актёры: Константин Кот-Оглы, Игорь Горшков, Еркен Сулейманов, Дмитрий Савиных, Герман Горст, Владимир Епифанов, Арман Нугманов, Андрей Бузиков, Алексей Шемес, Александр Зубов, Эдуард Боярский, Сергей Уфимцев, Сергей Попов, Сергей Лукянцев, Павел Сиротин, Олег Бирючев.
Рисунок 1. Кадр из фильма «Бунт палачей»
Содержание фильма следующее. В 1949 году, перед празднованием 70-летнего юбилея Сталина, в бывшем СССР были расстреляны фронтовики-инвалиды ВОВ. Государство не могло обеспечить им даже элементарного существования и просто уничтожило их. Часть их расстреляли, часть увезли на далекие острова Севера и в глухие углы Сибири. Фильм воспроизводит возможную историю подобного уничтожения солдат-калек в одном из сталинских лагерей. Боевой командир Алексей находит своего старого военного друга, которого тоже должны расстрелять. Начинается самый настоящий бунт... И так далее. Смотрите.
Фильм глубоко запал мне в душу. После просмотра фильма я не мог спать несколько ночей. Я сначала не хотел верить увиденному. Неужели Сталин и советская власть были настолько жестокие, что расстреляли сотни тысяч героев войны за то, что они пришли с войны калеками: без рук, без ног, без глаз и так далее? Ужас! Это же как надо ненавидеть свой народ, чтобы убивать героев, которые тебя, Иосиф Виссарионович, защищали от позорного пленения фашистской Германией? Исподволь я начал собирать информацию о этой кровавой истории нашего социалистического государства. И вот, что я выяснил. Инвалидов-попрошаек высылали не из всех городов, а только из больших городов европейской части СССР. Безногий ветеран, который просит милостыню у булочной не волновал властей, если он жил в деревне или в маленьком городе (в Клину, Вологде или в Ярославле). Для Сталина было неприемлемо положение, когда в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Одессе, Риге, Таллине, Одессе, Днепропетровске, Харькове, Томске, Новосибирске (куда Сталин планировал перенести столицу СССР) на грязных тротуарах валялись инвалиды, обвешенные орденами и медалями, полученные за ратные подвиги. Политика властей понятна - инвалидов надо кормить, одевать, дать крышу над головой и лечить. Так как государство никак не поддерживало в материальном отношении калек (ветеранов ВОВ), то они были вынуждены побираться, просить подаяние, жить под забором в грязи и в нищете. Многие из бывших фронтовиков страдали алкоголизмом. В послевоенные годы (1946 – 1948 гг) в крупных городах просили милостыню тысячи безногих и безруких офицеров и солдат доблестной Красной Армии. Группировались бездомные инвалиды в подвалах нежилых помещений. Конечно, даже в трудные послевоенные годы в СССР хватило бы средств для хорошего обеспечения нескольких миллионов инвалидов войны жильём, продуктами питания и одеждой. Но, к большому сожалению, Сталиным было принято стандартное для того времени решение – расстрелять и уничтожить. «Нет человека – нет проблем» .
Рисунок 2. Партизанка из Беларуси Серафима Комиссарова. Рисунок Геннадия Доброва
Во многих воспоминаниях встречается удивление людей внезапным исчезновением инвалидов с улиц городов. « ЕВГЕНИЙ КУЗНЕЦОВ. «ВАЛААМСКАЯ ТЕТРАДЬ». До сих пор не могу забыть Свердловск начала 50-х годов. Пленных немцев, идущих под конвоем и, главное, наших солдат, вернувшихся с войны инвалидами. Часто видел их у "американок", маленьких пивнушек, разбросанных по городу. Сколько мне тогда было? Лет 5-6, не больше... А перед глазами, как сегодня, тележка на подшипниках и человек на ней без ног, отталкивается от земли деревяшками, обмотанными тряпками... Потом они в одночасье пропали. Каких только слухов не ходило об их судьбе... Но все старались уверять себя и других, что о судьбе искалеченных фронтовиков государство позаботилось... » Но забота социалистического государства свелось к банальному уничтожению. В начале 1946 года Сталин дал устное распоряжение Берию Л. П., чтобы тот начал «развивать деятельность» по планомерной ликвидации такого «позорного явление советской действительности», как нищенская жизнь инвалидов ВОВ в крупных городах государства: в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Одессе, Риге, Таллине, Одессе, Днепропетровске, Харькове, Томске, Новосибирске. Инвалидов, которые жили в этих городах, но обзавелись семьями, работали и не попрошайничали – не трогали. Некоторые инвалиды работали на заводах вахтёрами, в колхозах бухгалтерами, учётчиками, сапожниками, сторожами, мастерили корзинки и ремонтировали мелкую технику, в том числе и радио. Многие калеки завели семьи, имели здоровых детей. Эти ветераны ВОВ умерли от старости в 70 – 80 лет. Но миллионы безработных и беспризорных инвалидов были просто уничтожены. Именно о практике исполнения приказа Сталина по ликвидации ветеранов ВОВ рассказывается в фильме «Бунт палачей». Необходимо ещё раз повторить, что все инвалиды ВОВ, работавшие в городах и живущие в деревнях, сёлах, посёлках и мелких городах никак не были затронуты очередной волной сталинских репресси й. Сельские калеки как нищенствовали и побирались, так и продолжали нищенствовать в большом отдалении от «цивилизации» вплоть до своей смерти от старости. Но с городскими калеками-попрошайками власти обошлись очень жестоко.
Как сотрудники органов безопасности СССР исполнили приказ Сталина в практическом плане? Большую часть ветеранов войны расстреляли в советском ГУЛАГе. Небольшую часть поместили в концлагеря, которые советское правительство называло «специнтернатами» или «санаториями для участников ВОВ». Но когда я прочитал выложенные в Интернете документы об условиях содержания ветеранов войны в этих «санаториях», то у меня от ужаса волосы встали дыбом. Кто заинтересуется этой проблемой, наберите в любой поисковой системе Интернета «сталинские репрессии в отношении калек ВОВ».
Рисунок 3. Герой обороны Сталинграда Иван Забара. Рисунок Геннадия Доброва
Рисунок 4. Инвалид ВОВ в Санкт-Петербурге.
Статистика Центрального архива Минобороны даёт следующие данные. На фронтах «Великой Отечественной» войны погибло 28 миллионов 540 тысяч бойцов, командиров и мирных граждан. Ранено 46 миллионов 250 тысяч. Вернулись домой с разбитыми черепами 775 тысяч фронтовиков. Одноглазых - 155 тысяч. Слепых 54 тысячи. С изуродованными лицами 501 342. С оторванными половыми органами 28 648. Одноруких 3 миллиона 147. Безруких 1 миллион 10 тысяч. Одноногих 3 миллиона 255 тысяч. Безногих 1 миллион 121 тысяча. С частично оторванными руками и ногами 418 905. Так называемых «самоваров», безруких и безногих - 85 942. По данным Военно-медицинского музея (Санкт-Петербург) в ходе Великой Отечественной войны ранения получило 47 миллионов 150 тысяч советских граждан. Из этого числа около 10 миллионов вернулось с фронта с различными формами инвалидности. Из этого числа 775 тысяч с ранениями в область головы, 155 тысяч с одним глазом, 54 тысячи ослепших, 2,1 миллиона без одной ноги или без обоих ног, 3 миллиона без одной руки, 1,1 млн без обоих рук… и так далее. Из архивных документах выявлено, что часть привезённых (в лагеря ГУЛАГа, в «специнтернаты», «санатории» и «профилактории») инвалидов ВОВ расстреляли, часть увезли на далекие острова Севера и в глухие углы Сибири, где они умерли от болезней и голода. В справочнике документов "ГУЛАГ: 1918-1960" (Москва, изд. "Материк", 2002) я обнаружил данные о том, что 27 мая 1946 г. была спешно создана сеть лагерей (в частности, Ольховский, Соликамский, Чистюинский и др.), куда свозились ИНВАЛИДЫ ВОЙНЫ (с явными признаками инвалидности) БЕЗ СУДЕБНЫХ ПРИГОВОРОВ . Там их расстреливали, морили голодом, и так далее…. Прочитайте «Круги Ада «святого» народа» . В Интернете ссылка на статью http://ipvnews.org/nurnberg_article29102010.php . Просто страшно становится. В Интернете я нашёл большое количество документов о нечеловеческих условиях жизни инвалидов на острове Валаам. Валаам - лагерь инвалидов второй мировой войны, расположенный на острове Валаам (в северной части Ладожского озера), куда после второй мировой войны в 1945-1954 годах свозили инвалидов войны со всего СССР. Основан лагерь по указу Верховного совета Карело-Финской ССР в 1950 году. Находился в бывших монастырских зданиях. В Валаамском специнтернате фронтовики массово умирали. Зимой покойников было очень много, так много, что их даже стали хоронить за пределами кладбища, без гробов, по десятку человек в могиле. Могилы были без надгробий, без имен, только три гнилых, упавших столбика - страшный памятник беспамятства, бессмысленности жизни, отсутствия какой-либо справедливости и платы за подвиг. Закрыт лагерь был только в 1984 году. Такой же «специнтернат для инвалидов» был создан на Соловецких островах, в Белоруссии, под Омском и ещё в 32 местах великого и могучего СССР.
Рисунок 5. Советская пропаганда преподносила Сталина как сердобольного борца за народное счастье.
Как концентрационные лагеря под видом «специнтернатов» и «санаториев» пополнялись инвалидами? Ночью офицеры органов безопасности проводили облаву, собрали всех инвалидов без определённого места жительства, и эшелонами отправили их в места «не столь удалённые». Забирали всех калек без разбору. Командиры не давали солдатам времени разбираться в социальном статусе инвалидов. "Схватил калеку – грузи в полуторку, а потом вези на вокзал, где ждёт эшелон с вагонами". Одновременно в эшелон грузили и осужденных военнослужащих – штрафников и бывших пленных фашистских лагерей. Но над бывшими узниками фашистских лагерей хоть формально, но прошёл суд, зачитано было обвинение, вынесен приговор. А калеки войны были приговорены к истреблению без вины, без суда и без следствия. Мне кажется, что инвалиды прежде всего вызывали злость у тех, кто действительно пересидел всю войну в штабах, и не разу не ходил на штурм хорошо укреплённых немецких окопов. В одном документе я прочитал, что крупную акцию истребления калек на Украине организовал лично маршал Жуков. Итак, инвалидов вывезли из всех крупных городов СССР. Органы безопасности «зачистили» страну быстро и без сантиментов. В некоторых документах написано, что инвалиды пытались сопротивляться, бросались на рельсы. Но их солдаты НКВД поднимали и вывозили. Вывезли даже «самоваров» - людей без рук и без ног. На Соловках туловища этих солдат выносили подышать свежим воздухом, а что бы они приняли вертикальное положение, а не лежали на траве, «санитары» подвешивали их на веревках к ветвям деревьев, поставив их туловища в большие плетёные корзины. «Санитарами» работали осужденные фронтовики, которые попали в плен к фашистам, но были освобождены наступающими войсками или совершили побег из плена. Сдавшихся в плен к фашистам солдат и офицеров, власти сталинской эпохи воспринимали как предателей. Калеки-фронтовики - это были в основном 20-летние ребята, которые горели в подбитых танках, после чего им ампутировали руки и ноги. Их вытаскивали из танков товарищи, или они сами смогли выползти из горящей машины. Но конечности им медики были вынуждены ампутировать. Например, из Киева, Днепропетровска и Одессы вывезли только за один 1947 год 9804 инвалида. С 1949 года на парадах ветеранов уже не было инвалидов. Инвалиды полностью исчезли с улиц городов после 1949 года. Их просто "убрали", как неприятное воспоминание о бездарном управлении военными действиями нашими генералами, маршалами и лично генералиссимусом Сталиным. И Родина уже больше никогда не вспомнила своих лучших сыновей, которые не жалея своей жизни и здоровья защищали эту Родину. В небытие ушли даже их имена. Это уже много позже (после 1970 года) оставшиеся в живых инвалиды стали получать льготы, пайки и прочие блага. А до 1970 года те – одинокие, безногие и безрукие мальчишки – были просто заживо похоронены в специнтернатах (=лагерях ГУЛАГа), или хуже того – были расстреляны как лишние люди могучего государства, которых фактически уровняли с реальными врагами народа: с убийцами, бандитами, предателями, палачами, власовцами. Противно смотреть, когда некоторые коммунисты-патриотики или граждане-прокоммунисты выкатывают глазки и истошно орут «Да этого не может быть! ». Документальные факты подтверждают, что это было, и эти деяния властей уже никогда не вычеркнуть из истории социализма!
МОЛОСТОВ.
Материал сложный. Публикую я его потому, что, оказывается, некоторых вещей не помнят даже люди моего поколения. Например, о том, как однажды из крупных городов пропали инвалиды ВОВ, почти все и практически в одночасье. Чтобы не портили облик социалистической страны, не подрывали веру в светлое завтра и не омрачали память великой Победы.
По источникам, массовый вывод инвалидов за городскую черту случился в 1949 году, к 70-летию Сталина. На самом деле отлавливали их с 1946 и вплоть до хрущевского времени. Можно найти доклады самому Хрущеву о том, сколько безногих и безруких попрошаек в орденах снято, например, на железной дороге. И цифры там многотысячные. Да, вывозили не всех. Брали тех, у кого не было родственников, кто не хотел нагружать своих родственников заботой о себе или от кого эти родственники из-за увечья отказались. Те, которые жили в семьях, боялись показаться на улице без сопровождения родственников, чтобы их не забрали. Те, кто мог — разъезжались из столицы по окраинам СССР, поскольку, несмотря на инвалидность, могли и хотели работать, вести полноценную жизнь.
Очень надеюсь, что неадекватных комментариев к этому посту не будет. Дальнейший материал — не ради полемики, политических споров, обсуждений, кому, когда и где жилось хорошо и всего остального. Этот материал — чтобы помнили. С уважением к павшим, молча. На поле боя они пали или умерли от ран после того, как в 45-ом отгремел победный салют.
Остров Валаам, 200 километров к северу от Светланы в 1952-1984 годах — место одного из самых бесчеловечных экспериментов по формированию крупнейшей человеческой «фабрики». Сюда, чтобы не портили городской ландшафт, ссылали инвалидов — самых разных, от безногих и безруких, до олигофренов и туберкулезников. Считалось, что инвалиды портят вид советских городов. Валаам был одним, но самым известным из десятков мест ссылки инвалидов войны. Это очень известная история. Жаль, что некоторые «патриотики» выкатывают глазки.
Это самые тяжелые времена в истории Валаама. То, что недограбили первые комиссары в 40-х, осквернили и разрушили позже. На острове творились страшные вещи: в 1952-м со всей страны туда свезли убогих и калек и оставили умирать. Некоторые художники-нонконформисты сделали себе карьеру, рисуя в кельях человеческие обрубки. Дом-интернат для инвалидов и престарелых стал чем-то вроде социального лепрозория — там, как и на Соловках времен ГУЛАГа, содержались в заточении «отбросы общества». Ссылали не всех поголовно безруких-безногих, а тех, кто побирался, просил милостыню, не имел жилья. Их были сотни тысяч, потерявших семьи, жильё, никому не нужные, без денег, зато увешанные наградами.
Их собирали за одну ночь со всего города специальными нарядами милиции и госбезопасности, отвозили на железнодорожные станции, грузили в теплушки типа ЗК и отправляли в эти самые «дома-интернаты». У них отбирали паспорта и солдатские книжки — фактически их переводили в статус ЗК. Да и сами интернаты были в ведомстве МВД. Суть этих интернатов была в том, чтоб тихо-ша спровадить инвалидов на тот свет как можно быстрее. Даже то скудное содержание, которое выделялось инвалидам, разворовывалось практически полностью.
Всмотритесь в эти лица… / Художник Геннадий Добров 1937-2011 /
«Неизвестный», — так и назвал этот рисунок Добров. Позже удалось вроде бы выяснить (но лишь предположительно), что это был Герой СССР Григорий Волошин. Он был летчиком и выжил, протаранив вражеский самолет. Выжил – и просуществовал «Неизвестным» в Валаамском интернате 29 лет. В 1994 году объявились его родные и поставили на Игуменском кладбище, где хоронили умерших инвалидов, скромный памятник, который со временем пришел в ветхость. Остальные могилы остались безымянными, поросли травой…
Цитата (История Валаамского монастыря): «В 1950 г. на Валааме устроили Дом инвалидов войны и труда. В монастырских и скитских зданиях жили калеки, пострадавшие во время Великой Отечественной войны…»
«Новой войны не хочу!» Бывший разведчик Виктор Попков. Вот только ветеран этот, влачил жалкое существование в крысиной норе на острове Валаам. С одной парой сломанных костылей и в единственном кургузом пиджачишке.
Цитата («Неперспективные люди с острова Валаам» Н.Никоноров): «После войны советские города были наводнены людьми, которым посчастливилось выжить на фронте, но потерявшим в боях за Родину руки и ноги. Самодельные тележки, на которых юркали между ногами прохожих человеческие обрубки, костыли и протезы героев войны портили благообразие светлого социалистического сегодня. И вот однажды советские граждане проснулись и не услышали привычного грохота тележек и скрипа протезов. Инвалиды в одночасье были удалены из городов. Одним из мест их ссылки и стал остров Валаам. Собственно говоря, события эти известны, записаны в анналы истории, а значит, «что было – то прошло». Между тем изгнанные инвалиды на острове прижились, занялись хозяйством, создавали семьи, рожали детей, которые уже сами выросли и сами родили детей – настоящих коренных островитян.»
«Защитник Ленинграда». Рисунок бывшего пехотинца Александра Амбарова, защищавшего осажденный Ленинград. Дважды во время ожесточенный бомбежек он оказывался заживо погребенным. Почти не надеясь увидеть его живым, товарищи откапывали воина. Подлечившись, он снова шел в бой. Свои дни окончил сосланным и заживо забытым на острове Валаам.
Цитата («Валаамская тетрадь» Е.Кузнецов): «А в 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР образовали на Валааме и в зданиях монастырских разместили Дом инвалидов войны и труда. Вот это было заведение!»
Не праздный, вероятно, вопрос: почему же здесь, на острове, а не где-нибудь на материке? Ведь и снабжать проще и содержать дешевле. Формальное объяснение: тут много жилья, подсобных помещений, хозяйственных (одна ферма чего стоит), пахотные земли для подсобного хозяйства, фруктовые сады, ягодные питомники, а неформальная, истинная причина: уж слишком намозолили глаза советскому народу-победителю сотни тысяч инвалидов: безруких, безногих, неприкаянных, промышлявших нищенством по вокзалам, в поездах, на улицах, да мало ли еще где. Ну, посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит. Никуда не годится! Избавиться от них, во что бы то ни стало избавиться. Но куда их девать? А в бывшие монастыри, на острова! С глаз долой — из сердца вон. В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила свои улицы от этого «позора»! Вот так возникли эти богадельни в Кирилло-Белозерском, Горицком, Александро-Свирском, Валаамском и других монастырях. Верней сказать, на развалинах монастырских, на сокрушенных советской властью столпах Православия. Страна Советов карала своих инвалидов-победителей за их увечья, за потерю ими семей, крова, родных гнезд, разоренных войной. Карала нищетой содержания, одиночеством, безысходностью. Всякий, попадавший на Валаам, мгновенно осознавал: «Вот это все!» Дальше — тупик. «Дальше тишина» в безвестной могиле на заброшенном монастырском кладбище.
Читатель! Любезный мой читатель! Понять ли нам с Вами сегодня меру беспредельного отчаяния горя неодолимого, которое охватывало этих людей в то мгновение, когда они ступали на землю сию. В тюрьме, в страшном гулаговском лагере всегда у заключенного теплится надежда выйти оттуда, обрести свободу, иную, менее горькую жизнь. Отсюда же исхода не было. Отсюда только в могилу, как приговоренному к смерти. Ну, и представьте себе, что за жизнь потекла в этих стенах. Видел я все это вблизи много лет подряд. А вот описать трудно. Особенно, когда перед мысленным взором моим возникают их лица, глаза, руки, их неописуемые улыбки, улыбки существ, как бы в чем-то навек провинившихся, как бы просящих за что-то прощения. Нет, это невозможно описать. Невозможно, наверно, еще и потому, что при воспоминании обо всем этом просто останавливается сердце, перехватывает дыхание и в мыслях возникает невозможная путаница, какой-то сгусток боли! Простите…
Разведчица Серафима Комиссарова. Сражалась в партизанском отряде в Белоруссии. Во время выполнения задания зимней ночью вмерзла в болото, где ее нашли только утром и буквально вырубили изо льда.
Лейтенант Александр Подосенов. В 17 лет добровольцем ушел на фронт. Стал офицером. В Карелии был ранен пулей в голову навылет, парализован. В интернате на острове Валаам жил все послевоенные годы, неподвижно сидящим на подушках.
Цитата («Тема нашествия» на Валааме В.Зак): «Всех нас, таких вот как я, собрали на Валааме. Несколько лет назад нас, инвалидов, было здесь много: кто без рук, кто без ног, а кто и ослеп к тому же. Все — бывшие фронтовики.»
«Рассказ о медалях». Ощупью движутся пальцы по поверхности медалей на груди Ивана Забары. Вот они нащупали медаль «За оборону Сталинграда» «Там был ад, но мы выстояли», — сказал солдат. И его словно высеченное из камня лицо, плотно сжатые губы, ослепленные пламенем глаза подтверждают эти скупые, но гордые слова, которые прошептал он на острове Валаам.
Партизан, солдат Виктор Лукин. Сначала воевал в партизанском отряде. После изгнания фашистских оккупантов с территории СССР сражался с врагами в армии. Война не пощадила его, но он остался по-прежнему твердым духом.
Михаил Казатенков. «Старый воин». Ратник трех войн: русско-японской (1904-1905 гг.), Первой мировой (1914-1918 гг.), Второй мировой (1939-1945 гг.). Когда художник рисовал Михаила Казанкова, тому исполнилось 90 лет. Кавалер двух Георгиевских крестов за Первую мировую войну, воин закончил свою геройскую жизнь на острове Валаам.
«Старая рана». В одном ожесточенном бою был тяжело ранен солдат Андрей Фоминых из дальневосточного города Южно-Сахалинска. Прошли годы, давно залечила земля свои раны, но так и не зажила рана бойца. И так он и не доехал до своих родных мест. Далеко остров Валаам от Сахалина. Ох, далеко…
«Память». На рисунке изображен Георгий Зотов, инвалид войны из подмосковного села Фенино. Листая подшивки газет военных лет, ветеран мысленно вновь обращается к прошлому. Он вернулся, а сколько товарищей осталось там, на полях сражений! Вот только не понятно старому войну, что лучше, – остаться на полях Германии, или влачить нищенское, почти животное существование на острове?
«Счастливая семья». Василий Лобачев оборонял Москву, был ранен. Из-за гангрены ему ампутировали руки и ноги. И его жена Лидия, тоже во время войны потерявшая обе ноги. Им повезло остаться в Москве. Народ-богоносец позволил. Даже два сына родились! Редкая счастливая семья России.
«Опаленная войной». Фронтовая радистка Юлия Еманова на фоне Сталинграда, в защите которого она принимала участие. Простая деревенская девушка, добровольцем ушедшая на фронт. На ее груди высокие награды СССР за боевые подвиги – ордена Славы и Красного Знамени.
«Рядовой войны». В сибирском городе Омске художник познакомился с Михаилом Гусельниковым, бывшим рядовым 712-й стрелковой бригады, сражавшейся на Ленинградском фронте. 28 января 1943 года во время прорыва блокады Ленинграда солдат получил ранение в позвоночник. С тех пор он прикован к постели.
«Прошел от Кавказа до Будапешта». Героя-моряка Алексея Чхеидзе художник встретил в подмосковной деревне Данки. Зима 1945 года. Будапешт. Группа морских пехотинцев штурмует королевский дворец. В его подземных галереях погибнут почти все смельчаки. Алексей Чхеидзе, чудом выживший, перенесший несколько операций, с ампутированными руками, ослепший, почти полностью потерявший слух, даже после этого находил в себе силы пошутить: он с иронией называл себя «человеком-протезом».
«Ветеран».
«Отдых в пути». В селе Такмык Омской области живет русский солдат Алексей Курганов. На фронтовых дорогах от Москвы до Венгрии лишился обеих ног.
«Письмо другу-однополчанину». По-разному приспосабливались инвалиды войны к мирной жизни. Лишенный обеих рук Владимир Еремин из поселка Кучино.
«Жизнь, прожитая…» Есть жизни, выделяющиеся особой чистотой, нравственностью и героизмом. Такую жизнь прожил Михаил Звездочкин. С паховой грыжей он добровольцем ушел на фронт. Командовал артиллерийским расчетом. Войну закончил в Берлине. Жизнь — на острове Валаам.
«Фронтовик». Москвич Михаил Кокеткин был на фронте воздушным десантником. В результате тяжелого ранения лишился обеих ног.
«Фронтовые воспоминания». Москвич Борис Милеев, потерявший на фронте обе руки, печатает фронтовые воспоминания.
«Портрет женщины с сожженным лицом». Эта женщина не была на фронте. За два дня до войны ее любимого мужа-военного отправили в Брестскую крепость. Она тоже должна была поехать туда чуть позже. Услышав по радио о начале войны, она упала в обморок – лицом в горящую печь. Ее мужа, как она догадалась, уже не было в живых. Когда художник рисовал ее, она пела ему прекрасные народные песни…
О трагедии инвалидов Великой Отечественной войны, депортированных советской властью в послевоенное время в специнтернаты «закрытого типа». В Советском Союзе к инвалидам Великой Отечественной войны было своеобразное отношение. Спустя несколько лет после окончания боевых действий многих из «военных калек» просто вывезли из городов и местечек подальше и оставили умирать в «специнтернатах» и «санаториях». Эта история заслуживает нашего внимания.
Я был батальонный разведчик,
А он писаришка штабной.
Я был за Россию ответчик,
А он спал с моею женой.
Скупою слезой фронтовою
Гвардейский рыдал батальон,
Когда я геройскою звездою
От маршала был награждён.
Потом мне вручили протезы
И быстро отправили в тыл.
Из детских воспоминаний мне запомнился один эпизод. Вашему покорному слуге тогда было лет 5-6, не больше. В одном из продовольственных магазинов Бобруйска часто видел престарелого мужчину с протезом вместо ноги. Краешек костыля выступал из брюк. Несмотря на увечье, этот человек уверенно двигался и вообще выглядел достаточно солидно.
А потом, на одном из праздников 9 мая я увидел этого человека в ином амплуа. На его груди было несколько «Орденов Славы», ордена «Красной Звезды» и «Боевого Красного Знамени». Лишь тогда я понял, что это настоящий герой. К сожалению, больше ничего об этом человеке я не знаю. Он давно умер, а тогда, в 1980-х я был слишком мал, чтобы расспросить его о жизни и подвигах, за которые он был удостоен высших правительственных наград.
В Советском Союзе к инвалидам Великой Отечественной войны было своеобразное отношение. Спустя несколько лет после окончания боевых действий многих из «военных калек» просто вывезли из городов и местечек подальше и оставили умирать в «специнтернатах» и «санаториях». Эта история заслуживает нашего внимания.
Операция «Инвалид»
…В один из летних дней 1948 года на базарах, площадях, улицах советских городов и местечек прохожие не увидели привычные костыли и тележки на которых передвигались безногие фронтовики. Буквально в одну ночь власти «поубирали» из населенных пунктов сотни инвалидов Великой Отечественной войны и вывезли их подальше «от глаз людских». На протяжении следующих дней милиция обыскала все ночлежки и подвалы, где ютились калеки. Всех, кто там находился, также ждала высылка.
Бойцы РККА
Оправдать такие действия не возможно, но все же, попытаемся проанализировать почему это произошло? Во-первых, Советский Союз экономически был не в состоянии не только обеспечить достойную жизнь сотням тысяч своих солдат, получивших увечья, но и в целом обеспечить свой, искалеченный войной, народ. Во-вторых, инвалиды портили имидж страны, победившей фашизм.
Советский солдат - это сильный, молодой, полный сил мужчина мужчина, а не обрубок, вроде «самоваров» — бойцов и командиров РККА получивших наиболее тяжкие ранения и лишившиеся верхних и нижних конечностей. И наконец, в-третьих, немаловажным был политический вопрос. Потерявшие все на войне солдаты, становились «свободными» в стране рабов. Они больше не боялись НКВД и милиции. К тому же многие были награждены орденами и медалями. Среди инвалидов было немало Героев Советского Союза. Эти люди видели ад войны и, выжив там, они уже ничего не боялись.
Надзор за теми, кто возвращается
Советские специальные органы стали следить за военными инвалидами еще в ходе Великой Отечественной войны. В течении 1943-1944 годов НКГБ СССР направило местным органом госбезопасности несколько директив, требующих обеспечить через агентуру изучение процессов, происходящих в среде инвалидов войны.
Инвалид Великой Отечественной. Рисунок Геннадия Доброва
«Чекисты» организовывали агентурное освящение работы госпиталей, местных советов и органов социального обеспечения по вопросам медицинского обслуживания, трудоустройства инвалидов, установления и выплаты им пенсии. Проблемы во взаимоотношениях этой категории советских граждан и властей не заставили себя ждать.
В Узбекской ССР в конце войны на оперативный учет были взяты 554 военных инвалида, большинство из которых ранее находились в немецком плену. В октябре 1944 года УНКГБ Краснодарского края было выявлено 103 инвалида «возвратившихся в советский тыл при невыясненных обстоятельствах». Управление Молотовской области тогда же арестовало 13 фронтовиков-инвалидов «за антисоветскую работу».
Чаще всего вернувшимся с фронта инкриминировались антиколхозные выступления и антисоветская агитация, которая выражалась в «прославлении кулацких хозяйств и капиталистического уклада в деревне». А вскоре НКГБ в Коми АССР «вскрыл» «Союз инвалидов войны», который возглавлял бывший майор советской армии. По мнению людей «в васильковых фуражках» эта организация занималась «дезорганизацией колхозного производства».
Герой обороны Сталинграда Иван Забара. Рисунок Геннадия Доброва
Кроме этого, власть явно испугалась угроз исполнения терактов со стороны «военных калек» в отношении ее представителей. Бывшие солдаты и офицеры РККА без рук и ног угрожали председателям и ревизорам, ни в грош не ставили начальников и управдомов. На фронте они смотрели смерти в глаза, были в немецком плену, горели в танках, шли на таран вражеских самолетов и выжили. Эти люди уже ничего не боялись. Один из арестованных и обвиненных в убийстве секретаря сельсовета на допросе заявил: «Мне все равно теперь, быть на свободе или в тюрьме».
Депортировали при Сталине, вывозили при Хрущеве
После окончания Великой Отечественной войны внимание к ветеранам-инвалидам со стороны властей не снизилось. Как уже отмечалось, первая волна депортации военных инвалидов прошла в 1948 году и коснулась, прежде всего, рядового и сержантского состава. К тому же высылали в основном тех, кто не был награжден высшими правительственными наградами. Вторая волна прокатилась по Советскому Союзу в 1953 году. Один москвич вспоминал, что у его знакомой, проживавшей на проспекте Горького, муж был офицером советской армии и на войне лишился ног.
Он передвигался, сидя в деревянном ящике и отталкивался от земли специальными палками. Вскоре фронтовик собрал возле себя целую компанию таких же военных инвалидов. Они носили военные френчи и гимнастерки, а на их груди «висела география Европы». Женщину предупреждали, чтобы она не выпускала мужа на улицу. В итоге в начале 1950-х его «забрала» милиция и вывезла в один из «санаториев» для инвалидов, расположенный где-то под Омском в Сибири. Впоследствии, не выдержав условий содержания в «спецсанатории», фронтовик повесился.
Партизанка из Беларуси Серафима Комиссарова. Рисунок Геннадия Доброва
Следующий хозяин Кремля Никита Хрущев также не особо церемонился с покалеченными ветеранами. Во времена его правления военных инвалидов продолжали считать «нищенствующим элементом». В феврале 1954 года Министр внутренних дел СССР С. Круглов докладывал в Президиум ЦК КПСС, что «несмотря на принимаемые меры, в крупных городах и промышленных центрах страны все еще продолжает иметь место такое нетерпимое явление, как нищенство.
Валаам и другие лагеря-санатории
В 1948 году по Указу Верховного Совета Карело-Финской ССР (впрочем, скорее всего, по указанию «из Москвы») был образован «Дом инвалидов войны и труда». Калек здесь держали в нечеловеческих условиях. Старые монастырские постройки были практически не пригодны для жилья. В некоторых зданиях отсутствовали крыши, а электричество сюда провели лишь через несколько лет.
Книга учета "постояльцев" Валаама
По началу там не хватало даже фельдшеров и младшего медперсонала. Многие из фронтовиков умерли уже в первые месяцы пребывания на острове. В 1959 году там находилось 1500 инвалидов. Подобные заведения были открыты в Сибири и других частях СССР. Поговаривают, что такие «спецсанатории» были и в Беларуси.
После помещения в эти зведения фронтовиков лишали паспортов и всех прочих документов, в том числе и наградных. Питание там было скудным. Санитары вспоминали, что «пациентов без конечностей, выносили во двор, чтобы те подышали свежим воздухом. Иногда их сажали в специальные корзины и с помощью веревок поднимали на деревья. Получались подобия гнёзд. Иногда инвалидов «забывали» снять и они умирали от переохлаждения, проведя ночь на морозном, свежем воздухе. Частыми были случаи самоубийства.
Навещали ли этих людей родные? С конца 1950-х годов фронтовикам разрешили встречаться с близкими, но многие не хотели сообщать о себе, считая, что они лишь усложнят жизнь своей семье.
Участник трех войн Михаил Козатенков. Рисунок Геннадия Доброва
Умерших на Валааме хоронили на специальном кладбище. На могилах ставили неприметные деревянные памятники, которые со временем рассыпались. Всего, по разным данным, на этом погосте было похоронено до двух тысяч человек.
В 1984 году Валаамский интернат был ликвидирован, а оставшиеся его постояльцы были перевезены в село Видлица, Олонецкого района Карелии. Позднее этнографы нашли архив личных дел валаамских постояльцев. Правда, информация в этих документах очень скудная: ФИО, дата рождения, категория инвалидности и причина смерти. Куда исчезли личные документы этих людей, и самое главное, награды, сегодня никто уже не может ответить.
Память о инвалидах-фронтовиках во многом сохранилась благодаря энтузиастам-волонтерам, которые устраивались на работу в эти «спецсанатории». Один из них Геннадий Добров во времена «хрущевской оттепели» смог побывать на Валааме. Фотографировать на «режимном объекте» было запрещено, поэтому санитар делал зарисовки. Его работы стали достоянием общественности лишь в середине 80-х годов ХХ века. В 1988 году был издан альбом его рисунков «Автографы войны». Для его создания художник посетил около 20 домов-интернатов для ветеранов в разных частях СССР.
Памятник ветеранам, умершим на Валааме
По данным Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге в ходе Великой Отечественной войны ранения получило 46 миллионов 250 тысяч советских граждан. Из этого числа около 10 миллионов вернулось с фронта с различными формами инвалидности. Из этого числа 775 тысяч с ранениями в область головы, 155 тысяч с одним глазом, 54 тысячи ослепших, 3 млн. одноруких, 1,1 млн без обоих рук…
В 2011 году на Валаме был открыт мемориал в память о ветеранах-инвалидах, умерших здесь. Но жители большинства постсоветских республик до сих пор ничего не знает об этой постыдной странице истории «государства рабочих и крестьян». Уверен, что среди узников Валаама и прочих «санаториев» было не мало фронтовиков-белорусов, которые защищая Родину, отдали почти все, но в благодарность получили ссылку и клеймо недочеловека. Об этом, как и о других преступлениях советской системы забывать нельзя.
После Второй Мировой войны СССР остался обескровленным: миллионы молодых людей погибли на фронте. Жизнь тех, кто не погиб, но получил увечья, складывалась неоднозначно. Фронтовики возвращались домой калеками, и жить «нормальной» и полноценной жизнью они не могли. Есть мнение, что инвалидов, в угоду Сталину, увозили на Соловки и Валаам, «чтобы не портили присутствием» праздник Победы.
Как образовался этот миф?
История - наука, которую интерпретируют постоянно. Классические историки и альтернативные историки, транслируют полярные мнения относительно заслуг Сталина в Великой Отечественной войне. Но в случае с инвалидами ВОВ единогласны: виновен! Отправлял инвалидов на Соловки и в Валаам на расстрел! Источником мифа считается «Валаамская тетрадь» Евгения Кузнецова, экскурсовода Валаама. Современным источником мифа считается разговор Нателлы Болтянской и Александра Даниэля на «Эхо Москвы» от 9 мая 2009 года. Выдержка из разговора:
«Болтянская: Прокомментируйте чудовищный факт, когда по приказу Сталина после Великой отечественной войны инвалидов насильно ссылали на Валаам, на Соловки, чтобы они, безрукие, безногие герои не портили своим видом праздника победы. Почему об этом сейчас так мало говорится? Почему их не называют поименно? Ведь именно эти люди кровью и ранами своими оплатили победу. Или о них теперь тоже нельзя упоминать?
Даниэль: Ну, а чего его комментировать, этот факт? Этот факт известный, чудовищный. Совершенно понятно, и почему Сталин и сталинское руководство изгнало ветеранов из городов.
Болтянская: Ну это действительно не хотели портить праздничный облик?
Даниэль: Абсолютно так. Я уверен, что из эстетических соображений. Безногие на тележках не вписывались в то художественное произведение, так сказать, в стиле соцреализма, в которое руководство хотело превратить страну. Тут нечего оценивать»
Ни одного факта или ссылки на конкретный исторический источник нет. Лейтмотив беседы – заслуги Сталина завышены, образ не соответствует поступкам.
Почему миф?
Миф о тюремных интернатах для ветеранов-инвалидов появился не сразу. Мифологизация началась с таинственной атмосферы вокруг дома на Валааме. Автор знаменитой «Валаамской тетради» экскурсовод Евгений Кузнецов так и писал:
«В 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР образовали на Валааме и в зданиях монастырских разместили Дом инвалидов войны и труда. Вот это было заведение! Не праздный, вероятно, вопрос: почему же здесь, на острове, а не где-нибудь на материке? Ведь и снабжать проще, и содержать дешевле. Формальное объяснение - тут много жилья, подсобных помещений, хозяйственных (одна ферма чего стоит), пахотные земли для подсобного хозяйства, фруктовые сады, ягодные питомники. А неформальная, истинная причина - уж слишком намозолили глаза советскому народу-победителю сотни тысяч инвалидов: безруких, безногих, неприкаянных, промышлявших нищенством по вокзалам, в поездах, на улицах, да мало ли ещё где. Ну, посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит. Никуда не годится! Избавиться от них, во что бы то ни стало избавиться. Но куда их девать? А в бывшие монастыри, на острова! С глаз долой - из сердца вон. В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила свои улицы от этого «позора»! Вот так возникли эти богадельни в Кирилло-Белозерском, Горицком, Александро-Свирском, Валаамском и других монастырях...»
То есть удалённость острова Валаам вызвала у Кузнецова подозрение, что от ветеранов хотели избавиться: «В бывшие монастыри, на острова! С глаз долой...» И тут же к «островам» он причислил Горицы, Кириллов, д. Старая Слобода (Свирское). Но как, например, в Горицах, что в Вологодской области, можно было «упрятать» инвалидов? Это же большой населённый пункт, где всё на виду.
В открытом доступе нет документов, которые прямо указывают на то, что инвалидов ссылают на Соловки, Валаам и другие «места заключений». Вполне может быть, что эти документы существуют в архивах, но обнародованных данных пока нет. Поэтому разговоры о местах ссылки относятся к мифам.
Основным открытым источником считается «Валаамская тетрадь» Евгения Кузнецова, который более 40 лет работал экскурсоводом на Валааме. Но единственный источник это не убедительное доказательство.
Соловки имеют мрачную репутацию концлагеря. Даже фраза «сослать на Соловки» имеет грозный подтекст, поэтому связать дом инвалидов и Соловки – значит, убедить в том, что инвалиды страдали и умирали в муках.
Другой источник мифа – глубокая убежденность людей в том, что над инвалидами ВОВ измывались, забыли про них и не отдали должного уважения. Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинской группы, на сайте «Эхо Москвы» опубликовала эссе «Как родина отплатила своим победителям». Историк Александр Даниэль и его знаменитое интервью с Нателлой Болтянской на радио «Эхо Москвы». Игорь Гарин (настоящее имя Папирова Игоря, доктора физико-математических наук) написал длинное эссе «Другая правда о Второй Мировой документы, публицистика». Интернет-пользователи, читая такие материалы, составляют однозначно отрицательное мнение.
Другая точка зрения
Эдуард Кочергин – советский художник и писатель, автор «Рассказы питерских островов» написал про Васю Петроградского, бывшего матроса Балтийского флота, который на войне потерял обе ноги. Он уезжал на пароходе в Горицы, дом для инвалидов. Вот что пишет Кочергин о пребывании там Петроградского: «Самое потрясающее и самое неожиданное, что по прибытии в Горицы наш Василий Иванович не только не потерялся, а даже наоборот - окончательно проявился. В бывший женский монастырь со всего Северо-запада свезены были полные обрубки войны, то есть люди, лишённые абсолютно рук и ног, называемые в народе «самоварами». Так вот, он со своей певческой страстью и способностями из этих остатков людей создал хор - хор «самоваров» - и в этом обрёл свой смысл жизни» Получается, что инвалиды не доживали последние дни. Власти считали, что чем попрошайничать и спать под забором (а у многих инвалидов не было дома), лучше быть под постоянным присмотром и уходом. Через какое-то время в Горицах остались инвалиды, которые не хотели быть обузой для семьи. Те, кто поправился – их выпускали, помогали с устройством на работу.
Фрагмент горицкого списка инвалидов:
«Ратушняк Сергей Сильвестрович (амп. культ. правого бедра) 1922 ИОВ 01.10.1946 по собственному желанию в Винницкую область.
Ригорин Сергей Васильевич рабочий 1914 ИОВ 17.06.1944 на трудоустройство.
Рогозин Василий Николаевич 1916 ИОВ 15.02.1946 выбыл в Махачкалу 05.04.1948 переведён в другой интернат.
Рогозин Кирилл Гаврилович 1906 ИОВ 21.06.1948 переведён на 3 группу.
Романов Пётр Петрович 1923 ИОВ 23.06.1946 по собственному желанию в г. Томск».
Основная задача дома инвалидов – реабилитировать и интегрировать в жизнь, помочь освоить новую профессию. Например, безногие инвалиды обучались профессии счетовода и сапожника. И ситуация с «отловом инвалидов» неоднозначна. Фронтовики с увечьями понимали, что жизнь на улице (чаще всего так и было – родственники убиты, родители погибли или нуждаются в помощи) плоха. Такие фронтовики писали в органы с просьбой отправить их в дом инвалидов. Только после этого их отправляли на Валаам, в Горицы или на Соловки.
Еще один миф – что родственники ничего не знали про дела инвалидов. В личных делах сохранились письма, на которые отвечала администрация Валаама «Сообщаем, что здоровье такого-то по-старому, ваши письма получает, а не пишет, потому что новостей нет и писать не о чем - всё по-старому, а вам передаёт привет"».